Отсюда и в вечность

Прю вышел на улицу. Свет в казармах уже был погашен, только на кухне дневальные продолжали уборку. Прю подумал, что хорошо бы никого не встретить у казармы: ему не хотелось сейчас никого видеть.

У самого входа в казарму перед Прю неожиданно выросла долговязая фигура Айка Гэловича. Он был пьян и едва держался на ногах.

— Ей-богу, замечательный сегодня вечер. Седьмая рота и капитан Холмс по праву празднуют победу, — счастливо улыбаясь, произнес Айк. — Разве можно этим но гордиться?

— Привет, Айк, — тихо сказал Прю.

— Это кто? — Улыбка сошла с лица Гэловича. — Неужели Прюитт?

— Так точно, — дружелюбно ответил Прю.

— Черт тебя побери, — выругался Айк. — Ты совсем обнаглел, ведешь себя как разбойник с большой дороги. Нечего тебе делать в казарме. Проваливай отсюда! Таких бунтовщиков, как ты, нужно выгонять из нашей страны или просто убивать.

— Ну, ты все сказал? — спокойно спросил его Прю. — А теперь убирайся с дороги. Я хочу спать.

— Нет, я не все сказал! — крикнул Айк. — Неблагодарная скотина! Такие, как ты, не ценят того, что делают для вас хорошие люди, вроде капитана Холмса. Тебя следовало бы проучить, чтоб ты знал, как надо платить за добро.

— Слушай, лучше отложи этот разговор до строевой подготовки, до завтра, когда я не смогу тебе возражать, а сейчас убирайся прочь с дороги. Я хочу спать.

— Ты настоящее дерьмо! Капитан Холмс столько сделал для тебя, а ты как отвечаешь на это? Может, мне самому тебя проучить, раз капитан Холмс не может сделать этого?

— Давай, — улыбаясь, ответил Прю. — Когда мы этим займемся? Завтра, во время строевых занятий?

— К черту занятия!

С этими словами Айк Гэлович вытащил из кармана нож. Сделал он это совсем не так профессионально, как Гендерсон, но достаточно быстро. В тусклом свете блеснуло лезвие ножа.

Прю с улыбкой на лице наблюдал за Айком. Вот он наконец, настоящий враг. Настоящий!

Когда Айк, пьяно покачиваясь, попытался нанести удар ножом, Прю ловко перехватил его руку своей левой рукой, мягко повернулся к Айку боком и, когда тот, потеряв равновесие, начал падать, нанес сильный удар Айку по подбородку, вложив в пего всю накопившуюся в нем злобу.

Этот удар отбросил Айка далеко в сторону, и он упал, ударившись о панель дорожки.

Прю остался стоять на месте и наблюдал за Айком, потирая руку. Айк не шевелился. Прю, подойдя к распростертому телу, наклонился и прислонился ухом к раскрытому рту Айка. Тот мирно спал, его дыхание было спокойно. Прю взял из руки Айка нож, легким ударом о землю спрятал лезвие и вложил нож обратно в руку Айка. Оглядевшись, Прю медленно шагнул к казарме и вскоре уже спал мертвым сном.

Уходя, Прю не заметил, как из-за крыльца казармы к тому месту, где остался лежать Айк, подошли сержанты Гендерсон и Уилсон. Впрочем, даже если бы Прю и заметил их, то ему было бы безразлично, что они могли подумать.

Прю проснулся оттого, что ему в лицо кто-то направил яркий свет ручного фонаря.

— Вот он, — раздался громкий шепот, и в свете фонаря мелькнул рукав гимнастерки с капральскими нашивками. — Вставай, Прюитт, одевайся, собирай своп вещи и выходи поживее.

— В чем дело? — сонно пробормотал Прюитт. Он все еще был немного пьян. — Да уберите вы этот проклятый фонарь.

— Не шуми, — прошептал кто-то в ответ. — Разбудишь всю роту. Вставай. — Это был голос капрала Миллера.

— В чем дело? — снова спросил Прюитт.

— Вставай. Ты арестован.

— За что?

— Не знаю. Это он, сэр, — обращаясь к кому-то, сказал Миллер. — Тот, кто вам нужен.

— Пусть встанет и оденется. У меня нет времени долго с ним возиться. Нужно еще проверить посты, — кто-то сухо ответил Миллеру.

И снова к еще лежавшему Прюитту протянулась рука с капральскими нашивками.

— Вставай, вставай, — приказал Миллер. — Одевайся. Ты же слышал, что сказал дежурный офицер.

Миллер хотел потрясти Прюитта за плечо, по тот резко отвел ого руку.

— Не трогай. Я и сам могу встать.

— Поторапливайся, — тихо, но резко сказал дежурный офицер. — И не возражай. Мы ведь можем вытащить тебя отсюда силой.

— Я не хочу скандала, — ответил Прюитт. — Но не трогайте меня. Я никуда не убегу. За что меня арестовывают?

— Это сейчас не имеет значения, — ответил офицер. — Делан, что приказывают. У тебя еще будет время все узнать.

— Разрешите взять бумажник из шкафчика, — спросил Прюитт, уже одевшись.

— К черту бумажник! — нетерпеливо бросил офицер. — За твоим имуществом присмотрят.

— Там деньги, сэр, — сказал Прюитт. — Если я оставлю бумажник здесь, то не найду денег, когда вернусь.

— Ну хорошо. Бери свой бумажник, только поживее.

Прю нагнулся, вытащил из под подушки ключ от шкафа и быстро достал бумажник.

Сопровождаемый капралом и офицером, Прю вышел из комнаты. На лестнице стоял незнакомый сержант, он присоединился к ним.

— Я не собираюсь убегать, — тихо сказал Прюитт.

— Прекратить разговоры! — скомандовал офицер.

Внизу, в коридоре, горел свет, и Прюитт сумел наконец разглядеть как следует офицера. Это был старший лейтенант Ван Вурхнс из штаба батальона, высокий круглоголовый человек с крупными чертами лица, три года назад окончивший училище в Вест-Пойнте.