Отсроченная смерть

– Вы, как всегда, на высоте! – печально улыбнулся генерал. – А я… Старый дурак! Столько времени попусту угробил!

– Не занимайтесь мазохизмом! – возмутился я. – Если бы не вы, то…

– Хватит! – остановившись у кабины лифта, прервал мою речь Нелюбин. – Мы почти у цели, – и, прежде чем нажать кнопку вызова, набрал комбинацию цифр на вмонтированном в стену подобии домофона.

– Скрытая камера нас зафиксировала, охранники видят на мониторе наши лица. Но мы-то с вами знаем, КАК можно их изменить! А потому, если не набран цифровой пароль, кабина доставит нас на четвертый подземный уровень, в теплые объятия дознавателей, – пояснил он свои действия.

– И это единственная мера предосторожности? – удивился я.

– Конечно же, нет! Только первая, самая примитивная. Остальные будут наверху и… в самой кабине. Тот, кто с ними не знаком, ничего не заметит. И, если проверка выявит замаскированных врагов, верхняя охрана моментально всадит в них стрелки, смазанные нервно-паралитическим препаратом мгновенного действия…[50] Поехали, полковник, времени в обрез. – Борис Иванович первым зашел в бесшумно раздвинувшиеся двери. Лифт доставил нас в пустое, немеблированное помещение без окон. Эдакий тамбур-отстойник. Без задержки миновав его, Нелюбин нажал дверную ручку, и мы наконец очутились в коридоре секретной больницы. Никаких дополнительных мер предосторожности я, как ни старался, обнаружить не сумел…

Логачев с забинтованной головой лежал в одноместной палате под капельницей. У дверей дежурили два дюжих, вооруженных до зубов санитара. Возле постели Васильича сидел худощавый врач в роговых очках. При виде нас с генералом он поспешно вскочил на ноги, халат у него распахнулся, и я увидел пистолет с глушителем, заткнутый за пояс брюк.

– Все полученные пациентом травмы опасности для жизни не представляют, – по-военному отрапортовал доктор. – Однако последние два часа наблюдаются какие-то странные явления в кровеносной системе. Я ничего не могу понять!

– Отравленная рука, – приоткрыв заплывшие синяками веки, прохрипел Логачев. – Медицина тут бессильна. Борис Иванович, пускай он выйдет в коридор. Нужно побеседовать… тет-а-тет… С вами и с Дмитрием!

– Первый проблеск сознания с момента доставки, – неохотно покидая палату, шепнул врач. – Но долго он вряд ли продержится. Я, как специалист…

– Уходите, не мешайте, – с трудом сохраняя вежливый тон, оборвал его генерал и, когда мы остались втроем, коротко спросил: – Лонг?!

– Да, так он себя называет… Хотя это имя не настоящее, а… Ладно, неважно… По паспорту Ким-Тэ-Джун… Мастер у-шу. В России уже года полтора, по приглашению СПС, – задыхаясь, прошептал Петр Васильевич. – Я… попался в ловушку… последний лопух. Рассчитывал на честный… поединок, а они, – Логачев сильно закашлялся, в уголках рта показались капли крови.

– Незаметно… сзади… набросили на шею лассо. Грамотно, профессионально, – когда приступ прошел, продолжил он. – Я отключился… Очнулся голый… связанный… Рядом стоял Лонг с семью подручными. Долго избивали ногами, а потом он применил «отравленную руку». – Логачев с трудом подавил кашель. – Дмитрий! – лихорадочно глянул он на меня. – Запомни адрес: Октябрьская, пятнадцать. Оздоровительный центр «Водолей»… зал с драконами… на стенах! Но один туда не ходи. Пропадешь! Возьми… свору собак… аргкх-х-х-х-х…

– Почему один Дмитрий?! – дождавшись окончания очередного приступа, с обидой спросил Нелюбин. – Мы оцепим чертов центр, возьмем гадов по всем правилам…

– Вас… они вычислят заранее, – прошелестел Петр Васильевич. – У них… отличная разведка. И там, я знаю, подземные ходы… Уйдут! Вы никого… не застанете на месте… А Корсакова они ждут… Проклятый Лонг, перед тем как поразить меня «отравленной рукой», сказал напоследок: «Пусть ученик попробует отомстить за учителя. Сегодня. Если не трус. Люблю убивать хороших бойцов»… А мне хана. Прощайте, друзья! Сколько там осталось до полудня?!

– Зря паникуешь, – грубовато сказал я. – Ты же сам говорил: «На православных подобные фокусы не действуют».

– Да какой я православный? – на синеватых губах Логачева мелькнула страдальческая усмешка. – Весь… крх-кх-кх… в грехах по уши. В церкви лет пять не был! Короче, Дима, слушай мой последний наказ…

– Заткнись, болван! – не сдержавшись, рявкнул я. – В ад захотел? Православный не православный… Богу решать, не тебе!

– Прощай! – видимо, не расслышав меня, выдохнул Логачев и потерял сознание.

– Немедленно его особоровать! – забыв о субординации, скомандовал я генералу. – Потом, если очнется, пусть исповедуется, причастится. А дальше… дальше посмотрим. На все Божья воля!!!

– Будет исполнено, – без тени насмешки кивнул Борис Иванович. – У нас, по счастью, есть под рукой свой священник.

– Ваш сотрудник?! – взъерошился я. – Но тогда он не настоящий!