Отсроченное удовольствие (ЛП)

— Тогда, йо-йо-йо, я рад, что тебе вышибли мозги, — говорю я, прикидываясь пижоном.

Пайпер хихикает, пока я забегаю в спальню, чтобы взять пару висячих сережек. Они сверкают и на мгновение завораживают меня своим сиянием.

Я возвращаюсь в гостиную.

— Но некоторые из нас не такие озабоченные, как ты. Конечно, прошло какое-то время. Но я не взбираюсь на деревья и не лезу на стены.

К тому же, когда Эдди, мой последний серьезный кавалер, бесцеремонно расстался со мной, так как внезапно решил переехать в Лос-Анджелес, чтобы найти работу в шоу-бизнесе, я была потрясена. У нас были совместные планы, мы были одним целым.

Теперь с ним все кончено, большое спасибо. Разумеется, я больше не скучаю ни по нему, ни по тому, что могло быть. Но это не значит, что я собираюсь снова «сесть в седло». Я лишь хочу романтики, но не сегодня и не завтра, а когда-нибудь. Хочу настоящей любви.

Сейчас я не ищу ее, но и развлечения мне тоже не нужны.

Я пойму, если найду того самого. Когда встречу такого романтичного мужчину, что растаю от его слов, от его прикосновений, внимания и заботы. И подобные мысли, а не желание развить выносливость, — причина, по которой я двигаюсь вперед.

Но, если честно, клянусь, что Пайпер движет то же самое. Сейчас она слишком сосредоточена на работе, поэтому встречается с парнями, которых не интересует что-то долгосрочное.

Взяв свой клатч и засунув в него розовую помаду, я посылаю ей воздушный поцелуй.

— Ты будешь здесь, когда я вернусь?

Она смотрит в потолок, делая вид, что размышляет.

— Хм, буду ли я здесь совсем одна или верхом на…

— Тогда ладно! — выпаливаю я, избегая подробностей. — Иди развлекись, сумасшедшая девчонка.

— Ты сама спросила.

— Да, действительно.

Я направляюсь в роскошный отель на Пятой-авеню, сгорая от желания наладить кое-какие рабочие связи.

Оказавшись в шикарном бальном зале, я именно так и поступаю — смешиваюсь с толпой, болтаю с несколькими руководителями отдела по спасению животных, веду светскую беседу и даю им понять, что я недавний выпускник, стремящийся пробиться наверх и желающий проявить себя. Через два часа в моей сумочке уже целая куча визитных карточек.

Мои родители амбициозны. Они общительные, уверенные в себе люди и воспитали меня такой же, хоть и по отдельности, поэтому я совсем не против такого рода общения. Но после двух часов саморекламы мне требуется перерыв, поэтому я иду в бар, чтобы чего-нибудь выпить.

По пути я осматриваю сцену в бальном зале, наблюдая за классными парнями в смокингах и девушками в великолепных вечерних платьях, которые болтают и перекусывают. Некоторые из них устраиваются играть в настольные игры, такие как покер и блэкджек. Начался конкурс караоке, и кто-то уже поет «Livin’ On A Prayer». (Примеч.: песня американской рок-группы Bon Jovi).

Когда я постукиваю ненакрашенными ногтями по стойке, рассматривая предложенные напитки, болтовню перекрывает голос. Он захватывает меня потрясающим чистым тембром и напевает: «Разве это не романтично?».

Я чувствую озноб.

У меня мурашки бегут по коже. Его голос как из черно-белого фильма. Он поет, будто эстрадный певец, и, когда я оборачиваюсь, у меня перехватывает дыхание. И да, я почти таю.

Глава 2

Слоун

Когда я собиралась, мне показалось, что мои серьги завораживают.

Завораживают?

Да ладно.

Они как «Кит Кат» по сравнению с кусочком французского домашнего шоколада.

Когда я слушаю пение этого мужчины, слово «завораживать» воспринимается совершенно по-новому, как будто его голос переписывает значение прямо сейчас.

Это созерцание «Звездной ночи» в Музее современного искусства. Это премьера бродвейского шоу, когда главная героиня сходит с ума.

У этого мужчины такой голос.

Я чувствую себя персонажем Хью Гранта из «Реальной любви», когда он отправляется на поиски Натали, его просят петь песни, а его телохранитель или водитель — кем он был? — оказывается оперным певцом.

Все присутствующие здесь сегодняшним вечером являются свидетелями эпизода из «Реальной любви». Восхищенные, они прерывают свои беседы, чтобы насладиться этим голосом.

Бармен протягивает мне шампанское, и я рассеянно благодарю его, не отрывая взгляда от мужчины на сцене, который поет, словно Синатра, и сводит с ума.

Темноволосый мужчина с микрофоном одет в синий костюм, угольно-черную рубашку и фиолетовый галстук, который я хочу сорвать с него.

Так, стоп.

Обольщение?

Но я ведь не думаю об этом. Мне хочется слушать его и прочувствовать эту песню лично.

Я пробираюсь сквозь толпу, расчищая путь к сцене, как фанатка. Боже мой, я как долбаная фанатка, но мне все равно. Я проталкиваюсь мимо женщин в клюквенно-фиолетовых вечерних платьях и мимо мужчин в классных костюмах, пока не оказываюсь впереди.