Отсрочка от казни

Не знаю, я не почувствовал ни облегчения, ни радости. Все ужасы двух минувших суток ушли вместе с Филиным, и от них в душе не осталось ничего, кроме усталости. Мы сами, без помощи властей разобрались в сложной ситуации, без их помощи выбрались из горящего порохового погреба, мы, в общем-то, вышли победителями, и я не желал бы ничего другого, как без излишней шумихи и нерво-трепки вернуться домой, к Анне, отмыться, отоспаться, отъесться, а потом, обложившись бутылками с моим любимым массандровским белым портвейном, рассказать ей обо всем, что было. Но эти два вертолета, наверняка битком набитые отважными спецназовцами, снайперами, телевизионщиками, фоторепортерами, радиокомментаторами, врачами, гэбистами и представителями Организации Объединенных Наций, сваливали на наши несчастные головы огромное количество проблем.

Сапог Влада переполнился, вода хлестала из всех его дыр, а мы продолжали с кислыми физиономиями смотреть, как вертолеты заваливаются набок, с оглушительным рокотом проносятся над нашими головами, едва не задев арочные пролеты, и, сверкнув лопастями в лучах солнца, идут на второй круг.

– Не думают ли они сесть на мост? – вслух подумал Влад.

Вертолеты зависли над ущельем, синхронно повернулись по оси, задрали вверх стрекозиные хвосты и, как с горки, заскользили прямо на нас.

– Что это за маневры? – нахмурился Влад.

Вертолеты, нацелив узкие, как у крокодилов, морды, стремительно летели над мостом. Они заходили со стороны солнца, и их тени, как немая стая черных псов, промчались по рельсам, взбежали на крышу СВ и кинулись нам под ноги. Я почувствовал, как Влад, пятясь, невольно схватил меня за руку. Его крик заглушил грохот лопастей и частый стук пулеметных очередей.

Казалось, что тени сбили нас с ног. Мы упали навзничь на доски. Крупнокалиберные пули с треском дырявили настил, разметая во все стороны щепки, превращали в сито цистерну, и она, словно истекая кровью, заливала все вокруг себя водой, качалась на рессорах и стонала утробным голосом; едкий дым, клубясь вокруг нас, затмил солнце; сотрясая мост рокотом, вертолеты пронеслись над нами, обдав запахом керосина и горячих двигателей, и плавно взмыли вверх.

– Они что, сдурели?! – заорал Влад, поднимаясь на ноги. – С ума все посходили?! Они разве не видят, что мы без оружия и не убегаем?! Какого дьявола?! Уроды!! Кретины!!

Он потряс вслед удаляющимся вертолетам кулаком, затем схватил меня за ворот и потащил к разлому:

– Подальше от цистерн! Я не уверен, что какой-то идиот не залил в одну из них бензин… Смотри! Смотри! Они снова пошли на круг!

Спотыкаясь, перепрыгивая через проломы и обломки конструкций, мы изо всех сил побежали под прикрытие вставшего на дыбы настила. Рокот приближался, нарастал лавиной, бил по ушам. Нас снова накрыло тенью, и, едва успевая спрятаться от свинцового дождя, мы прыгнули под тощие доски, как в воду.

Очереди пропороли настил в нескольких шагах от нас, как швейная машинка ткань. Он ощетинился щепками, покрылся древесной трухой, во многих местах щепки стали тлеть. Вертолеты пролетели над нами настолько низко, что я сумел различить худощавое, смуглое лицо пилота в большом защитном шлеме и песочного цвета комбезе. Влад прижал мою голову к доскам и крикнул что-то насчет отверстия большого диаметра в черепно-мозговой кости.

Грохот утихал, кислую пороховую вонь быстро утащил горячий ветер и разогнал по пустыне. Мы с Владом медленно поднялись на ноги и осторожно выкарабкались из нашего хилого укрытия. Вертолеты уже беззвучно взбивали воздух лопастями, удаляясь от моста в ту сторону, откуда прилетели.

– М-да, – задумчиво произнес Влад, провожая глазами вертолеты. – Краска была, огонь снайперов был, газовая атака была, вертолеты были. Что на очереди? Танковый батальон? Не проще ли запустить сюда тактическую ракету?

– Очень целенаправленно ребята работали, – сказал я, выдергивая зубами занозу из ладони.

– А как иначе? Мою физиономию они запомнили. А тебя, естественно, они приняли за моего сообщника, коль стоял рядом и ухмылялся.

Я отрицательно покачал головой:

– Я не о том. Зачем надо было стрелять на поражение? Пусть мы террористы, но рядом с нами не было ни одного заложника, и мы – без оружия. Сверху этого нельзя было не заметить.

– Значит, дали команду – живыми не брать. По-моему, нам больше не стоит показываться на мосту вдвоем. Отсидимся вместе с бабами в вагоне, а придут власти – разберутся… Что это у тебя взгляд такой скептический?

Я не ответил. Мы подошли к тамбуру СВ. Возвышаясь над нами, на входе стояла Мила. Влад схватился за поручень, чтобы влезть в тамбур, но Мила бесцеремонно постучала носком туфли по его руке.

– Э-э, мадам! – округлил глаза Влад, глядя на руку, как на запятнанную честь. – Аккуратнее! Вы не одна в вагоне едете!

– Идите вон, – твердо сказала Мила. – Сюда я вас не пущу. Я хочу прожить то, что отпущено мне Богом.

– Ну и живите себе на здоровье, а у меня в этом вагоне имеется законно купленное место, – ответил Влад и снова взялся за поручень.