Отсрочка (стихи)

По дороге в другой город - в ночном междугородном автобусе, идущем среди черных полей, - ему начинает казаться, что и это путешествие подстроено. Всякое путешествие, имеющее пункт назначения, уже выглядит организованным извне, частью плана. Петров сходит и из теплого, светлого автобуса попадает в густую осеннюю ночь, долго идет, спотыкаясь, по мокрому полю и приходит в полуразрушенную деревню. В единственной уцелевшей избушке горит огонек. Он входит. Там старуха прядет бесконечную пряжу и поет бесконечную песню. Она кивает Петрову, не прерывая своих занятий. Он садится в угол, ловит на себе чей-то тревожный взгляд и в другом углу, в полумраке, различает того самого мрачного бородача, который вышел от следователя прямо перед ним. Бородача тоже привело сюда. Они сидят и смотрят друг на друга.

III

ПОСТЭСХАТОЛОГИЧЕСКОЕ

Наше свято место отныне пусто. Чуть

стоят столбы, висят провода.

С быстротой змеи при виде мангуста

кто могли, разъехались кто куда.

По ночам на небе видна комета

на восточном крае, в самом низу.

И стоит такое тихое лето, что расслышишь

каждую стрекозу.

Я живу один в деревянном доме, я держу

корову, кота, коня.

Обо мне уже все позабыли, кроме тех,

кто никогда не помнил меня.

Что осталось в лавках - беру бесплатно.

Сею рожь и просо, давлю вино.

Я живу, и время течет обратно, потому что

стоять ему не дано.

Я уже не дивлюсь никакому диву. На мою судьбу

снизошел покой.

Иногда листаю желтую "Ниву", и страницы

ломаются под рукой.

Приблудилась дурочка из деревни: забредет,

поест, споет на крыльце

Все обрывки песенки, странной, древней,

о милом дружке да строгом отце.

Вдалеке заходят низкие тучи, повисят в жаре,

пройдут стороной.

Вечерами туман, и висит беззвучье над полями

и над рекой парной.

В полдень даль размыта волнами зноя,

лес молчит, травинкой не шелохнет,

И пространство его резное, сквозное

на поляне светло, как липовый мед.

Иногда заедет отец Паисий, что живет

при церковке за версту,

Невысокий, круглый, с усмешкой лисьей,

по привычке играющий в простоту.

Сам себе попеняет за страсть к винишку,

опрокинет рюмочку - "Лепота!",

Посидит на веранде, попросит книжку,

подведет часы, почешет кота.

Иногда почтальон постучит в калитку - все,

что скажет, ведаю наперед.

Из потертой сумки вынет открытку

(непонятно, откуда он их берет).

Все не мне, неизвестным: еры да яти,

то пейзаж зимы, то портрет царя,

К Рождеству, Дню ангела, Дню печати,

с Валентиновым днем, с Седьмым ноября.

Иногда на тропе, что давно забыта и,

не будь меня, уже заросла б,

Вижу след то ли лапы, то ли копыта,

а вглядеться, так может, и птичьих лап,

И к опушке, к черной воде болота,

задевая листву, раздвинув траву,

По ночам из леса выходит кто-то

и недвижно смотрит, как я живу.

1991

* * *

Ты вернешься после пяти недель

Приключений в чужом краю

В цитадель отчизны, в ее скудель,

В неподвижную жизнь мою.

Разобравшись в записях и дарах

И обняв меня в полусне,

О каких морях, о каких горах

Ты наутро расскажешь мне!

Но на все, чем дразнит кофейный Юг

И конфетный блазнит Восток,

Я смотрю без радости, милый друг,

И без зависти, видит Бог.

И пока дождливый, скупой рассвет

Проливается на дома,

Только то и смогу рассказать в ответ,

Как сходил по тебе с ума.

Не боясь окрестных торжеств и смут,

Но не в силах на них смотреть,

Ничего я больше не делал тут

И, должно быть, не буду впредь.

Я вернусь однажды к тебе, Господь,

Демиург, Неизвестно Кто,

И войду, усталую скинув плоть,

Как сдают в гардероб пальто.

И на все расспросы о грузе лет,

Что вместила моя сума,

Только то и смогу рассказать в ответ,

Как сходил по тебе с ума.

Я смотрю без зависти - видишь сам

На того, кто придет потом.

Ничего я больше не делал там

И не склонен жалеть о том.

И за эту муку, за этот страх,

За рубцы на моей спине

О каких морях, о каких горах

Ты наутро расскажешь мне!

* * *

Если шторм меня разбудит

Я не здесь проснусь.

Я.Полонский

Душа под счастьем спит, как спит земля под снегом.

Ей снится дождь в Москве или весна в Крыму.

Пускает пузыри и предается негам,

Не помня ни о чем, глухая ко всему.

Душа под счастьем спит. И как под рев метельный

Ребенку снится сон про радужный прибой,

Так ей легко сейчас весь этот ад бесцельный

Принять за райский сад под твердью голубой.

В закушенных губах ей видится улыбка,

Повсюду лед и смерть - ей блазнится уют.

Гуляют сквозняки и воют в шахте лифта

Ей кажется, что рай и ангелы поют.

Пока метался я ночами по квартире,

Пока ходил в ярме угрюмого труда,

Пока я был один - я больше знал о мире.

Несчастному видней. Я больше знал тогда.

Я больше знал о тех, что нищи и убоги.

Я больше знал о тех, кого нельзя спасти.

Я больше знал о зле - и, может быть, о Боге

Я тоже больше знал, Господь меня прости.

Теперь я все забыл. Измученным и сирым

К лицу всезнание, любви же не к лицу.

Как снегом скрыт асфальт, так я окутан миром.

Мне в холоде его тепло, как мертвецу.

...Земля под снегом спит, как спит душа

под счастьем.

Туманный диск горит негреющим огнем.

Кругом белым-бело, и мы друг другу застим

Весь свет, не стоющий того, чтоб знать о нем.

Блажен, кто все забыл, кто ничего не строит,

Не знает, не хранит, не видит наяву.

Ни нота, ни строка, ни статуя не стоит

Того, чем я живу, - хоть я и не живу.