Отставник 4

— Мне говорили, что через сутки, максимум трое разберут завал и соединят ветки, — это действительно было так. Работы по разбору завала не прекращались ни днём ни ночью. Практически все свободные силы и технику бросили на расчистку туннеля, соединяющего северную ветку с центральной частью убежища. Вот только я не знал, удалось рабочим, инженерам, солдатам, да и простым гражданским, задействованным на восстановлении туннеля, завершить работы и соединиться с отрезанной на месяцы частью убежища или нет.

— Да, мне тоже об этом сообщали…

Разговор не клеился, а меня вновь клонило в сон. Хотел вколоть себе лёгкий стимулятор, но, подумав, отказался от этой затеи. Мало ли, может ещё пригодится.

— Так что будем делать, командир-хоск? — из лёгкой дремоты вывел голос генерал-командора.

— Давай так, ненадолго отложим разговор, — произнёс, поднимаясь из-за стола. Мы сидели в кают-кампании. На курьерском корабле оказалась отдельная каюта, где собирались офицеры экипажа, — два часа ничего не решат, а за это время я подумаю. Да, ещё вопрос, ты один справляешься с управлением кораблём? Тебе помощь нужна? — как-то сразу не догадался. Если судить по количеству сидячих мест в кают-кампании, в состав экипажа входит не один десяток чуть не сказал человек.

— Пока не нужна. Корабль на стационарной орбите. Каждые три-четыре часа корректирую высоту, а то планета массивная, затягивает в гравитационный колодец и спутников много. Поначалу приходилось маневрировать, пока не рассчитал оптимальную высоту.

— Ты бы сам отдохнул.

— Успею, командир-хоск, — отмахнулся ашш Сошша Хааш.

— Ладно, пару часов я подумаю о том, что делать дальше, а потом тебя сменю. Ты отдохнёшь. Если объяснишь, с корректировкой высоты орбиты, думаю, я справлюсь.

— Здесь ничего сложного нет, работает автоматика… — только он произнёс, как на корабле прозвучал неприятный звук, сигнализирующий об аварийной ситуации.

Не сговариваясь, мы оба выбежали из кают-кампании. На корабле я ориентировался плохо и следовал за ашш Сошша Хааш. Почти одновременно мы бежали в рубку управления, а я корил себя, что оставили капитанский мостик без присмотра.

— Что случилось? Нас атакуют? — первым уселся в противоперегрузочное кресло и сразу нацепил наушники.

— Опасное сближение! Нашу траекторию пересекает небесное тело, — ашш Сошша Хааш говорил быстро и краем глаза видел, что он совершает какие-то манипуляции с управлением. Наличие силы тяжести на корабле позволяло ощутить совершаемые манёвры и корабль с ощутимым ускорением отворачивал вправо. Конечно, «право» и «лево» в космосе очень относительные понятия, но по отношению к себе я ощущал, как меня вдавливает в противоперегрузочное кресло и тело в вертикальной плоскости сносит влево. Это как на автомобиле на высокой скорости входишь в правый поворот.

Перегрузка усилилась.

— Ашш Сошша Хааш! Генерал-командор! Отключи искусственную гравитацию! — закричал, когда перегрузка увеличилась, — Саша!..

Через томительно долгие минуты перегрузка спала, а неприкреплённые вещи воспарили в воздухе.

— Невесомость… — проговорил, всматриваясь в экран целеуказания, что транслировал картинку с внешних приборов визуального контроля. Неестественно правильной округлой формы объект приближался к нам, но теперь траектории не пересекались.

— Благодарю, командир, — услышал в наушниках, — я же пилот атмосферной штурмовой авиации, а космическим кораблём, тем более такого класса управляю впервые. Вот и растерялся. Хотя нас учили, что во время боя или при маневрировании в космосе надо отключать генератор центробежного тяготения…

— Потом поблагодаришь, — ответил грубо, но рассусоливания генерал-командора слышать не хотел. Ситуация по-прежнему оставалась критической, пусть и не такой явной. Продолжая смотреть на экран, заметил, что и правильной формы объект стал менять курс. — Саша, ты видишь, что эта хрень изменила траекторию движения и…

Вновь зазвучал сигнал аварийной ситуации.

— … и он явно нас преследует!

— Аххан вессанса! — вновь непереводимо выругался ашш Сошша Хааш. Надо как-нибудь у него узнать самые распространённые ругательства их расы, а то как-то неправильно получается. Как русские люди обучают своему языку иностранцев? Правильно, сначала учат их ругаться, а потом по ходу обучаемый втягивается в колорит постигаемого языка и у него изучение происходит намного быстрее и всесторонне. А я как заучил анторский путём машинного обучения, так и довольствуюсь этим. Не скажу, что словарного запаса или знание построения фраз у меня хромает, но я говорю на литературном, так скажем, анторском языке. Из-за чего фразы слишком громоздки и трудновоспринимаемы во время экстренной ситуации. Хорошо хоть с произношением у меня проблем не стало. С кем не разговаривал, все отмечали моё академическое произношение.