Отстегните ремни

Все это к тому же щедро сдобрено соусом, замешанным на шовинизме, – прекрасная база для жлобоватой и озлобленной толпы. Бей немцев, бей французов, бей жидов!.. Да какая разница, кого бить, лишь бы выпустить пар и набить морду, в конце концов! Русские почему-то всегда свято и абсолютно безосновательно были уверены в своей исключительности, превосходстве своей нации над другими. Даже в последние годы все эти ново-русские миллионеры, выезжая на запад, вовсе не старались копировать европейскую культуру поведения, манеры и общественные установки. Нет, они будто специально работали над своим и без того исторически испорченным имиджем, противопоставляя себя западу, даже чуть ли не с гордостью, во всем своем бескультурье, и, в конце концов, просто бесстыдстве! Ну кто им, скажите на милость, сказал, что просто на основании того, что они наворовали денег (а никто на западе не сомневается в происхождении этих миллионов, там же не дураки живут, что бы русские о них ни думали), у них есть право так по-хамски себя вести за границей?

Недавно я столкнулась в Голландии еще и с таким определением, как «Russian-free hotel». Оказывается, настрадавшиеся от русского поведения на международных курортах западники стали массово требовать у турфирм отелей гарантий, что там не будет русских туристов! Не японцев, которые так ни на кого не похожи в поведении, не китайцев, даже не негров, в конце концов, а именно русских! Голландские туристические рекламные проспекты запестрели объявлениями: «Tailand without Russians!», «Russians-free Egypt!» Как же надо задолбать в конце концов голландцев, чтобы они, будучи довольно прижимистым народом, согласились даже переплачивать, лишь бы отдыхать «Russians-free!»

Как-то я стала свидетелем такой сцены: в маленький и тихий отельчик на одном из таиландских островов, где я жила до этого почти месяц, почти как «у бабушки на даче» (до того там было все тихо и по-домашнему) вдруг приехала компания российских туристов. На этом спокойствию пришел конец, в чем, переглянувшись с пониманием, сошлись во мнениях все отдыхающие. Первым же утром, выйдя на пляж, мы обнаружили там следующую картину: все лежаки были сдвинуты в кучу и заняты разбросанными вещами, прямо на пляж вынесены почти все столики из нашего небольшого отельного ресторанчика, на них был накрыт «завтрак» из лобстеров и прочих морепродуктов, стояло с дюжину бутылок шампанского, и что хуже всего – орала музыка из принесенного русскими туристами магнитофона, причем музыка убийственная, что-то из современной российской эстрады. Во круг всего этого с томным видом возлежала прибывшая вчера на арендованной яхте компания, состоявшая из непомерно толстых, хоть и молодых мужиков довольно неинтеллигентного вида, и их девиц в переливающихся какими-то блестками купальниках, принимающих на редкость открыточные позы. Как там развивались события дальше, я не знаю, так как на третий день, устав от российской попсы, переехала на соседний остров.

По работе имея дело исключительно с русскими «состоятельными господами», я научилась игнорировать подобное поведение, хотя сказать, что у меня росла гордость за то, что я русская, было нельзя.

Даже если я и забывала, откуда родом, то всегда находились желающие мне об этом напомнить. Жить на западе русской становилось все труднее. То тут, то там я постоянно сталкивалась с унизительными вопросами и нетактичными взглядами со стороны аборигенов и просто уже устала оправдываться. В итоге я гениально придумала себе защитную реакцию и теперь всегда на вопрос: «Are you Russian?» отвечала сразу с долей агрессии: «Yes. So what?» Вопросы после этого обычно заканчивались, но симпатии и сближению наций такое мое вынужденное поведение не способствовало. По степенно я начала скрывать, что я русская.

– Ты же была со всем этим согласна? – вернулся к разговору папа.

– Была… Но Макс не такой. И потом, возможно, он переедет жить ко мне. В смысле, я пока не знаю, чем это закончится. Может, вообще ничем. У нас пока ничего и не начиналось.

– Ну, раз ты приехала, то значит, что-то у вас, скорее всего, начнется. Так бы просто, если бы не сильно влюбилась, ты бы не приехала. Я прав?

Я только вздохнула.

– Пап, мне уже пора. Я позвоню еще, я тут две недели буду.

– Ты-то будешь. А вот я уеду послезавтра, – папа посмотрел на меня с сожалением. – В поход, на Алтай, на месяц. Ты ведь никого не предупреждаешь о своих планах, чтобы люди могли спланировать время, поездки, наконец! Свалилась, как снег на голову, без предупреждения. А теперь что я должен, по-твоему? У меня школьники. Группа. Я им с зимы поход обещал. Вечно ты так! И очень жаль, что не смогли поговорить о чем-нибудь более приятном, чем этот твой «не такой»… Как его зовут, говоришь?

– Максим.

– Значит, Максим… Ладно. Напиши мне, пожалуйста, подробное письмо, как вернешься домой. Обещаешь?

– Угу.