Отстоять Маньчжурию!

Автомобиль, закрепленный за генералом, двигался чуть отстав. Там сидели два бойца эскорта и адъютант. Плюс четыре тройки групп прикрытия, двигающиеся с опережением и отставанием. Не спецоперация, конечно, но Алексей Николаевич понимал — чем больше осторожности, тем лучше. Никогда ведь не знаешь, когда, как и кто тебя решит ликвидировать.

Тихая, неспешная прогулка. Свежий воздух. Вкусный легкий обед с сочными фруктами и отличным китайским чаем. Алексей Николаевич уже настроился на хороший отдых, но не удалось. Явился Дин Вейронг с докладом. Не то что бы это вызвало раздражение. Нет. Просто легкое сожаление. Но, увидев лицо Вейронга, сильно смягчился, ибо вид у него был до крайности уставший.

— Что-то случилось? — обеспокоился генерал.

— Очередную группу выявили.

— К Ли Вэй?

— Да, — кивнул китаец. — К ней приезжала «тетя». Но гостила недолго. Заглянула. Поболтала. И уже уехала. Вроде как проездом.

— «Тетя»? Очень интересно. А что наша девочка? Как повела себя?

— Я допускаю, что она обменялась какими-то секретными знаками…

— А если это опустить?

— Хм. Тогда можно сказать, что она старательно изображала больную, настолько, что даже мои люди, зная, кто она и что делает, прониклись ее игрой. Хотя, может быть, для них и старалась. Как сказал капитан Захаров, у нее удивительный талант лицедейства. «Тетя» задала несколько опасных вопросов, но девчонка выкрутилась. Например, пояснила, что вы не навещаете ее из-за подготовки военной операции, о которой говорит уже весь город. Дескать, дел так много, что даже ночуете в штабе. Показала любовные письма, что вы ей пишете. Сама она никуда не ходит, потому что болеет — сильные мигрени, до тошноты. От чего — не знает. Вы врачей посылаете, но пока результата это не принесло. Поделилась мыслями об отравлении. Дескать, здесь, в Ляояне, хватает дам, желающих занять ее место.

— И как вела себя «тетя»?

— Была недовольна, но не более того. Сообщила, что постарается узнать, какой яд мог бы так действовать.

— Не интересовалась, почему я не позволяю ей навещать себя в штабе?

— Интересовалась. Но известия о введении новых правил строгого контроля ее вполне удовлетворили. Во всяком случае, не удивили.

— Вот как? Думаешь, есть еще кто-то? О них ведь не так много людей знает.

— Офицеры штаба много болтают, — тяжело вздохнув, произнес особист. — Я подавал доклад. За всеми не уследишь, хотя мы и стараемся. Поэтому я предлагаю известную нам сеть японских шпионов брать. Уверен, что часть из их подельников, вольных или невольных, мы пока не знаем. Однако, если разрушим костяк, остальная часть сети окажется парализованной.

— Это преждевременно.

— Надо что-то решать по Ли Вэй, — осторожно произнес Дин Вейронг. — Вы действительно хотите ее отпустить после всего, что произошло?

— Да, — кивнул Куропаткин с каким-то обреченным видом. — Было бы предусмотрительно помочь ей покинуть этот грешный мир. Но я дал ей слово… — сказал генерал и завис, погрузившись в свои мысли.

— Вы ее любите? — все так же осторожно поинтересовался китаец.

— Не знаю. Возможно. Понимаю, что старый я дурак. Но пока она не дает повода для ликвидации, пусть живет. Да и куда ей деваться? Ведь мы всегда можем проинформировать японцев о том, что она сотрудничает с нами. Думаешь, они ей это простят?

— Не думаю. Но убивать сразу не станут. Попытаются поймать и допросить, под пытками выбив из нее все, что она может знать.

— Ты смог что-нибудь выяснить по ее настоящей биографии?

— Немного. Сирота. Кто родители — неизвестно, либо тщательно скрывается. Подкинули младенцем в приличную семью, но там ее долго терпеть не стали. Выходили, но в подходящем возрасте сдали в школу гейш. И почетно, и с глаз долой. Имела популярность среди русских моряков. Судя по всему, именно тогда ее японская разведка и завербовала.

— Значит, она все-таки обычная шлюха…

— Она мне не нравится, — произнес Дин Вейронг. — Это не секрет. Но вы не правы. Гейши — это не обычные шлюхи, да и, нередко, совсем не шлюхи.

— Да ладно, — махнул генерал рукой, усмехнувшись, — я в курсе, чем занимаются гейши. И ванну помогут принять, и массаж сделать, и поговорить, и сыграть на музыкальном инструменте, и спеть, и прочее. Широкий спектр услуг. На тебя так подействовали мои слова о том, что я ее, возможно, люблю? Только честно. Хотя, чего это я? И так видно.

— Не буду отпираться, — едва заметно улыбнулся китаец. — Если вы ее любите, то вам было бы неприятно слышать про нее гадости. Но тут дело в том, что она лицом была очень симпатична русским офицерам. А им не каждая японка по душе. Говорят, она имела среди них немалый успех именно как собеседница, умеющая расположить к себе.

— Это да, — кивнул Куропаткин. — Девочка очень талантлива. Но ты хотел бы избавиться от нее. Почему?

— Именно из-за этого. Она опасна, хитра и ловка. Умеет втираться в доверие. Я специально меняю своих людей возле нее, опасаясь, что она сможет подобрать к ним ключик. К вам ведь подобрала. Она ваше слабое место.

— Серьезно? — нахмурился Куропаткин. — Так это выглядит со стороны?