Отстрел непуганых мужчин

— Не мы, а я, — горько добавила честная Бэби. — Ты бы как раз с удовольствием послушала, ты такая. А вообще, очень логичная картина. Петр Михайлович узнает чью-то тайну, и его убивают. Леша догадывается, что к чему, и его убивает тот же мерзавец тем же способом.

— Мне кажется, убийца — человек без нервов. Два раза повторить одно и то же — это надо решиться.

— Почему? — удивилась моя подруга. — Если один раз операция блестяще удалась, глупо выдумывать что-то новое, гораздо разумнее снова использовать удачный вариант. Я бы и сама так поступила.

— Значит, он разумный, — сделала вывод я. — Или она. Так что я отметаюсь и по данному параметру, можешь успокоиться.

Бэби прервала радостное сообщение, резко и требовательно спросив:

— А кто тебе кажется самым подозрительным? Быстро отвечай!

— Юрий Андреевич, — вырвалось у меня.

— Ага! Поскольку у тебя неплохо с интуицией, эту информацию стоит принять к сведению. А чем он тебе подозрителен?

Я задумалась, а моя подруга принесла ручку и блокнот.

— Терпеть не могу дилетантизм, — заявила она. — К любому делу надо подходить серьезно или не браться за него вовсе. Итак, номер один — Юрий Андреевич. Причины для подозрений…

— Я встретила его у туалета примерно тогда, когда убили Петра Михайловича, и выглядел он ужасно, — неохотно сообщила я. — Просто сам не свой. Хотя меня уверял, что все в порядке. И, помнишь, когда мы нашли мертвого Петра Михайловича, Юрий Андреевич вместо того, чтобы идти звонить в милицию, сперва бросился к телу и что-то такое сказал… не помню, но что-то странное. И сегодня тоже… тоже наклонился над телом и сказал что-то странное.

— Что именно?

— Никак не вспомню, но что-то, что меня поразило. А потом почему-то отказался идти в администрацию, а захотел остаться у тела. Хотя нормальный человек предпочел бы уйти.

— Пожалуй, — кивнула Бэби. — И еще. Зачем он сообщил ментам, что якобы видел на территории базы тех двух типов? Вернее, то ли видел, то ли не видел. Если он их узнал, так бы и говорил. А если не узнал, то нечего было вообще выскакивать со своими откровениями. Мало ли южных мужиков шляется по базе, мы все их видим, но не наводим тень на плетень! Он словно нарочно решил поддержать версию милиционеров и в то же время оставил себе путь для отступления на случай, если у подозреваемых имеется алиби — мол, обознался, и все. А милиция и уши развесила. Конечно, им легче отработать одну версию и больше ни во что не вникать. А вот твои слова о том, что Леша что-то знал о смерти Петра Михайловича, они явно пропустили мимо ушей. Итак, я записываю.

И своим ровным почерком она записала:

«1. Юрий Андреевич.

Подозрительные обстоятельства: стоял в нервном состоянии у туалета примерно во время убийства Петра Михайловича. Произносил над трупами странные фразы. Добровольно остался вместе с Вадиком караулить тело Леши. Пытался навести подозрения на местных типов.

Мотивы?»

— Ну? — подруга строго на меня посмотрела. — И каковы мотивы? Что такого про него Петр Михайлович мог узнать?

Я пожала плечами:

— А я откуда знаю? Если бы убили только Лешу, мотив был бы ясен, а так…

— Погоди! А почему с Лешей мотив был бы ясен?

— Потому что Вадик проспорил ему тысячу баксов, — пояснила я. — Они оба страшно азартные, что Вадик, что Леша. А в детективах обычно пишут, что карточные и тому подобные долги жутко важные. В смысле, их обязательно надо отдавать, а то худо будет. В определенных кругах это что-то типа долга чести.

— Но формально долга-то никакого нет, — возразила Бэби. — Расписки там или другой бумаги. Поболтали сгоряча, и все. Мне казалось, я даже слышала, как Леша говорил, что ему на долг плевать.

— Не знаю. А при мне Леша кричал Вадику, что тот ему должен. Мол, помни, что за тобой должок. Сам заплатишь или папочка отдаст? Что-то примерно такое.

— Когда?

— Вчера. Ну, когда нас допрашивала милиция, возле административного корпуса.

— То есть после первого убийства. А я слышала разговор до него. Значит, напоследок Леша передумал. Но, как бы то ни было, зачем Юрию Андреевичу убивать сперва Петра Михайловича?

— Потренироваться, — вырвалось у меня.

Иногда мне кажется, что в какой-то части мозга у меня хранится огромное число разных глупостей и, когда я теряю над собой контроль, они выскакивают наружу. Скажу и сама удивляюсь, откуда что взялось.

— Да, — кивнула Бэби, — твоя хохма с отстрелом непуганых мужчин пришлась удивительно в струю. Так ты считаешь, этот… который начал отстрел… сперва решил попробовать на произвольно выбранном объекте, а, убедившись в надежности метода, применил его к Леше?

— Нет, — испугалась я, — я так не считаю. Я просто ляпнула.

— Да? А вообще, в данной мысли что-то есть. Помнишь, у Агаты Кристи сперва травят абы кого, чтобы запутать следствие, а потом уже нужного человека?

— Помню, — согласилась я, — но там убийца психически больной. Только психически больной может поступить подобным образом. А у нас таких нет.

— Разве что Андрей, — заметила моя подруга и, нахмурившись, записала: