Отступление на Марс

Их ожидание было недолгим, поскольку вскоре механизм закона пришел в движение. Через несколько секунд Ричард был пристегнут к креслу ремнем, который проходил вокруг его тела, под мышками и на груди, шлем был надежно надет на его голову и электрик дернул выключатель с треском, который разнесся по всей комнате, как резкий взрыв. Мгновенно его тело с огромной силой рванулось вперед, навалившись на ремень, но он выдержал. Его хорошо развитые мышцы конвульсивно дернулись, когда он на мгновение скорчился, как какая-то гигантская змея в предсмертных судорогах. В течение целой минуты ток напряжением 1850 вольт проходил через его члены, пока тюремный врач наблюдал за его реакциями, затем ток отключили, в то время как медицинский персонал, применяя стетоскоп, усердно работал, чтобы выяснить, остались ли какие-либо следы жизни. Их не было.

Однако, прежде чем было сделано официальное объявление о смерти, доктор Грант отошел от группы свидетелей казни и спокойно сказал:

– Для того, чтобы в будущем не возникло никаких сомнений в физическом факте смерти Ричарда Эймса, я требую, чтобы его тело снова подвергли воздействию электрического тока, чтобы факт его смерти никогда не был оспорен.

Предположение о возможных разногласиях по поводу факта смерти, когда труп будет доставлен самому доктору Гранту, казалось абсурдным, но, чтобы удовлетворить его желания, они уступили требованию, и снова ток прошел через тело, снова был применен стетоскоп и он снова не обнаружилось никаких признаков жизни. Затем последовало официальное заявление тюремного врача в соответствии с юридическим правилом:

– Я объявляю этого человека мертвым.

Наказание, назначенное законом, было исполнено.

Глава 5. Что после смерти?

Потребовалось двадцать минут по окончании казни, чтобы заполнить официальные протоколы, после чего тело было перенесено в машину скорой помощи, уже готовую к его приему. Те, кто помогал в погрузке, заметили, что в машине скорой помощи были установлены электрические обогреватели, предположительно, для сохранения температуры тела. До этого времени заявленный научный эксперимент рассматривался как уловка, позволяющая жене Ричарда предотвратить его погребение на тюремном кладбище, но сложное и весьма дорогое оборудование машины скорой помощи, убедило самых скептичных в том, что экспериментальная работа все же будет проведена. Знание этого факта, однако, не уменьшило обсуждения в обществе. Напротив, последовала резкая критика этических норм доктора. То, что он мог обращаться с телом своего самого близкого друга как с простым неодушевленным предметом, казалось немыслимым, но он был равнодушен к критике со стороны общества, его интересовали только результаты, и он следовал планам, составленными им самим и Ричардом, с такой же решимостью, которая была характерна и в его усилиях смягчить наказание Ричарда.

Прошел час, прежде чем тело очутилось у места назначения на третьем этаже загородного дома доктора, который был переоборудован в лабораторию. Водитель машины скорой помощи, который помогал в его перевозке, был единственным человеком, кроме доктора, который вошел в палату. Когда он удалился, доктор Грант подошел к двери, повернул ключ и ушел в уединение, из которого появился только спустя десять дней. В течение этого периода он никогда не выходил из комнаты и никому не позволял входить. Его еду приносили к двери слуги, которые немедленно удалялись. Даже его собственный доверенный охранник не был допущен в тайную комнату, и по его приказу был отключен телефон, тем самым прервав всякую связь с внешним миром.

Взоры всего мира были буквально прикованы к загородному дому доктора Гранта. Нельзя было сомневаться в важности его трудов, поскольку его способности и скрупулезность были настолько хорошо известны, что даже медицинская братия ожидала новостей о чуде – возможно, о каком-то новом открытии, которое могло бы стать революционным в медицинской науке.

В последующем было отчетливое чувство разочарования, когда он покинул свое уединение и вновь открыл для общества свой дом, не раскрывая ему результатов своего эксперимента. Люди приходили толпами, движимые непреодолимой силой любопытства. Он показал им свой загородный особняк, особо позаботившись о том, чтобы у них было достаточно времени для осмотра лаборатории. Если он и испытывал какое-то горе из-за смерти Ричарда, его лицо этого не выдавало. Он с удовольствием рассказывал о своем "ранчо", как он его называл, на самом деле он говорил обо всем, кроме того, что их интересовало больше всего. Но осмотр лаборатории не уменьшил любопытства общественности, поскольку не было никаких следов тела Ричарда – ни скелета, ни других останков, указывающих на недавние исследования. А не был ли предполагаемый научный эксперимент, в конце концов, простой уловкой, чтобы избежать позора тюремного погребения? Таким мог бы быть их вывод, если бы доктор не воспротивился этой теории в ответ на прямой вопрос о теле Ричарда, на который он ответил: