Отступник

Что удивляло Сергея среди прочего, так это отсутствие на виду посуды, одежды, постельных принадлежностей или каких бы то ни было иных предметов обихода. Только дерево и белый свет.

Сергей присел на скамью к столу, не зная, куда пристроить светильник, который он держал в руках. Из-за перегородки вышел Шеп. Он прижимал к губам запястье левой руки, и Сергей понял, что леший, видимо, опять поил раненого.

— Как дела у Кшана?

— Не так уж и плохо, — отозвался Шеп, кончив зализывать запястье.

— Он устал, но хуже ему не стало… Пусть поспит хоть немного, когда Валя вернется, у нас у всех будет много работы.

Подойдя к столу, Шеп отобрал у Сергея светильник и воткнул его в стену.

— Валька вернется живым? — уточнил Сергей.

— Мы же уже обсуждали это, — нахмурился Шеп. — Он сильный, ловкий и достаточно сообразительный парень, а мертвая смесь поможет ему отвлечься от всего лишнего. Так что Валя вырвется оттуда. Но чувствую, принесет он с собой какую-то новую беду…

Сергей не стал переспрашивать. Все равно Шеп изъяснялся какими-то намеками, не договаривая, и пытать его не было смысла.

Шеп скрестил руки на груди и слегка оперся о столешницу, присев на самый краешек. Выглядел он обеспокоенным, но сдерживался. Причудливо выплетенная корона на его волосах переливалась в молочно-белом свете.

— Это сколько же труда вложено в эту землянку… — протянул Сергей, переводя разговор на другое.

— Да, строили мы ее долго, — согласился Шеп. — Это мое любимое место. Здесь мне удобнее всего работать. Здесь у меня есть все, что необходимо Хранителю.

— И где же оно?

Шеп чуть усмехнулся:

— Ты видел несколько сундучков. А за стенами скрываются тайнички и шкафчики. Здесь есть все, что может понадобиться в лечении или в каких-нибудь обрядах. Здесь у меня есть книги. Здесь хранится моя человеческая одежда, в которой я ездил в Тверь. Вот только провизию я здесь не храню, чтобы не загрязнять помещение и не привлекать животных… Здесь я бываю часто, чаще, чем в других моих убежищах…

Сергей слушал неторопливую речь лешего, и вдруг поймал себя на мысли, что и ему тоже доставляет удовольствие общество Шепа. Если бы не ногти, рога и покрытые белыми волосами удлиненные уши, это был бы просто симпатичный парень со странными замашками лесного отшельника.

— Слушай, Шеп, а откуда вы взялись? — поинтересовался Сергей.

— Не знаю. Может быть, наши предки когда-то в незапамятные времена пришли на Нерш… А может быть, никто ниоткуда не приходил, а лешие просто появились здесь. Мы о многом помним, но кое-что наши предания забыли сберечь, и в ответ на твой вопрос я могу всего лишь пофантазировать…

— А что, если вы… — Сергей помялся, но решил хоть и осторожно, но иди до конца. — Прости, Шеп, если оскорблю тебя, но что, если вы просто мутанты?.. Люди, когда-то очень давно подвергшиеся некому мутагенному воздействию…

Шеп с недовольной усмешкой покачал головой:

— Я склонен думать, что это неверная гипотеза. В те времена, когда Валя был озабочен этим вопросом, мы с ним облазили каждую канаву в лесу с дозиметром в руках. И не нашли ни одного места в долине Нерша и в прилегающих лесах, которое можно было бы счесть подозрительным…

Сергей не сдержался и хмыкнул.

— Что, мои слова слишком явно обнаруживают мою дремучую серость? — равнодушно спросил Шеп. — Делай поправку на мое незаконченное высшее гуманитарное образование.

— Видишь ли, Шеп, радиация — это первое, на что пытаются грешить люди, сталкиваясь с чем-то подобным… — Сергей пытался смягчить свои слова. Обижать лешего или настраивать его против себя он не хотел. — Но радиация — это далеко не единственный мутагенный фактор из ныне известных. И, возможно, не самый сильный. Я уж не говорю о том, что в вашем случае это может быть что-то, науке вовсе пока неизвестное…

— Знаешь, Сергей, я не изучал ни физику, ни биологию, ни генетику, ни вообще что-либо подобное… Я и так столько информации впустил в свою голову, что иногда мне становится тошно, — сухо сказал Шеп. — Я не знаю, что известно науке, а что нет… И не знаю, почему тебе приятно считать, что лешие произошли от людей. Почему обратный порядок тебя не устраивает? А что если в процессе эволюции некоторые лешие потеряли хвосты и рожки, форма ушей изменилась, а ногти потеряли подвижность?

— Ну… — Сергей поежился. Происходить от леших ему почему-то не хотелось. — Это вряд ли…

— Отчего же? Что тебя смущает? — скептически поинтересовался Шеп. Если люди произошли от леших, то у них больше оснований считать себя венцом творения, самыми совершенными детьми природы…

— Почему это? — недоверчиво буркнул Сергей. Он уже понял, что Шеп словами не бросается, и если уж из его уст исходит какое-либо витиеватое изречение, непременно следует ждать продолжения, порожденного странной, но на удивление неоспоримой логикой.