Отступник

Почему-то я чувствовал внутри нарастающую тревогу, словно в груди скреблись дикие кошки, и объявление о том, что с нами на зачистку отправятся хранители знаний, полностью привело в замешательство. Эти монахи не вылезали из своих подземных библиотек, читая, чудом уцелевшие со времен Погибели, бесценные книги. Говорят, они еще занимались воспитанием совсем маленьких братьев, теми, что оставались в живых после набегов мутантов и мутафагов. То есть такими, каким когда-то был я. Конечно, в храме были и кормилицы, которые не появлялись во дворе храма, чтобы не вовлекать братьев в искушение.

Кроме нас: Рида, Хана и меня, в команду входили братья Велес, Григорий и Фур. У каждого из нас за плечами было много ходок в патрулях, многие отличились при зачистках и уничтожении мутантов. На каждого можно было положиться как на самого себя. Смущали только три хранителя. Я не счел нужным спрашивать их имена. Для меня они были просто умниками, которые, конечно, могли держать в руках оружие, но с не охотой, лишь в самых крайних ситуациях.

Мы прятались за большими каменными валунами, раскиданными тут повсюду. Как выразился один из умников, когда-то в древности это было дно моря. Песок под ногами был белым, местами из него торчали поблескивающие ракушки.

Логово мутанты устроили в разместившейся между высокими каменными глыбами барже. На ее дне образовалась дыра, служившая входом. Как ни странно, внутри горели костры, а сверху из всевозможных металлических трубок и арматур, была выстроена смотровая вышка, в которой то и дело прохаживался часовой. Даже и не скажешь, что тут обитают мутанты. Но если Орден решил зачистить эту баржу, значит так надо. Так велит Создатель.

Фур, жилистый малый в легких мокасинах, легко вскарабкался на вершину валуна, вытащил из-за пазухи трубку, вставил в нее пропитанный ядом дротик и, прикинув расстояние, сильно дунул. Раздался чуть слышный плевок. Часовой на вышке схватился за шею и, уронив ружье, перевалился через ограду, окружающую смотровую вышку. Его тело, пролетев, с шумом упало на каменный валун.

– Так, работаем тихо, без пальбы, всем ясно? – Скомандовал Хан, которого назначили старшим группы. Все молча кивнули. Тихо, значит тихо. В мокрой от пота ладони я сжимал древко сабли. Душно, хотя на дворе ночь. Ряса вся промокла от липкого пота, в горле пересохло.

– Так, братцы-хранители, вы за нами сразу и без промедлений. – Хан, явно вошел в роль старшого. Монахи-хранители дружно мотнули головами покрытыми капюшонами. У каждого из них за спиной висели большие корзины. Словно по грибы собрались.

Велес и Григорий подбежали к разлому-входу, прильнув спинами к покореженному ржавчиной дну баржи. Велес быстро заглянул внутрь, повернулся и показал два пальца. Значит, внутри у входа дежурят двое. Григорий выудил из ножен на груди пару метательных ножей и, присев на одно колено, с двух рук метнул их в темноту пролома. Оттуда раздались приглушенные вскрики.

Рид, Хан и я с саблями в руках вбежали в темный проем. Прямо у входа лежали два трупа с ножами в горле. Один еще дергался, сильно хрипя. Рид вонзил ему в живот саблю. В прокопченной бочке горел костерок. Он слегка освещал следующую комнату, и я первым вбежал в нее, споткнувшись о какую-то склянку. Тишину нарушил звон.

В углу, на куче тряпья, в обнимку спали мужчина и женщина. От звона он резко соскочил, хватаясь за ствол ружья, прислоненного к небольшому шкафчику. Я метнулся к нему, выбил ногой ружье и наискось рубанул по груди. Мужчина закричал, падая на женщину, которая тут же вскочила.

Я замер, глядя в ее округлившиеся от страха глаза. Можно было поклясться чем угодно, что они не были мутантами. Это были обычные люди, такие же, как я.

Мужчина еще дергался, заливая кровью постель. За ней, как тень, появился Хан и рубанул его по спине.

Рядом, в маленькой люльке, висевшей на веревках, что-то шевельнулось, и из нее раздался плач. Плач обычного младенца.

Я прижался к стене, потихоньку сползая на пол. Заставить себя двигаться я не мог.

В комнату вбежал монах-хранитель, скинул со спины корзину, поставил ее на пол и аккуратно вытащил из люльки маленький сверток. Малыш плакал. Монах потряс его на руках, убаюкивая, и положил в корзину.

Рядом по коридору послышался топот, крик, шум, плач малыша, снова крик. А я сидел на полу, напротив лежанки с трупами, и не верил своим глазам. Мы ворвались сюда как бандиты, уничтожая простых людей и забирая их детей. Нужно было что-то делать. Я вскочил, выбежал в коридор, бросился к металлической лестнице и, быстро стуча подошвой, забрался на следующий уровень.

И чуть не столкнулся с пожилым мужчиной, который с трудом пытался удержать вываливающиеся из распоротого живота внутренности. Он сделал еще пару шагов и повалился вниз по лестнице. Я вбежал в раскрытую дверь соседней комнаты. Там Фур, занеся нож над прижавшейся в угол черноволосой женщиной, щерился в нездоровой ухмылке. Я подскочил к нему и взял за запястье. Его жгучий взгляд уперся в мои глаза.

– Ты чего, дурень, совсем ополоумел? – прохрипел Фур.