Отступник

А еще помнил Тимур, как тогда же, в детстве, его предал двоюродный брат. Не просто предал, а возвел на него напраслину и даже, наверное, пытался свалить на него собственную вину.

Из бабушкиного серванта однажды пропали деньги. Они открыто лежали между фарфоровыми слониками и старинными хрустальными бокалами – несколько десятирублевых купюр, целое состояние для пенсионерки – и вдруг исчезли. Бабка с дедом все перерыли, грешили на собственный склероз, спрашивали Тимура и Шурку – пацана, который был старше Тимура на полтора года и тоже приехал погостить на летние каникулы. Никто ничего не знал. А через два дня деньги объявились на прежнем месте – похитчик не решился их потратить.

После этого для Тимура начался сущий ад.

Бабка проходу не давала – я знаю, что деньги брал ты, и ты должен признаться. И показать, где их прятал. Тогда, мол, мы тебя простим и не накажем. А иначе ты не просто вор, а еще и лгун и трус.

Через три дня юный Тимур сломался и оговорил себя – лишь бы не слышать постоянных приставаний бабушки и не видеть кривляния свалившего на него свою подлость Шурки, шипевшего при каждом удобном случае: «Вор». Тимур показал место в шкафу под бельем, где якобы прятал деньги, взятые на мороженое. Бабка на радостях купила ему этого мороженого вагон и маленькую тележку.

Тимур к мороженому так и не притронулся.

Потом его предала первая любовь.

Потом еще много кто…

И всякий раз это было много больней самой страшной физической боли. И так уж вышло, что Тимур вырос, не приемля предательства. Он не был паинькой, напротив, был независимым и хулиганистым, мог избить обидчика, пришлось однажды даже убить… Но в одном он не мог переступить через себя.

И теперь Тимур был готов умереть.

Это ему было проще, чем предать…

– Ну, что теперь скажешь, дурашечка? – ласково пропел Кислый. – На твоем месте любой бы принял наше предложение.

– Хрен тебе в рот, чтобы голова не качалась, – брезгливо ответил Тимур. – Неужели же ты, мразь, думаешь, что я стану падалью за компанию? Что можно стать уродом только потому, что окружающие – уроды?…

Главарь с сожалением развел руками и кивнул Клещу. Тот без замаха засадил пудовым кулачищем Тимуру по уху. Бил не сильно, сдерживаясь, чтобы не проломить череп. Тимур рухнул. Клещ ударил его тупоносым башмаком еще пару раз – по ногам, в живот, по лицу. Голова Тимура моталась под ударами, будто шарик на веревочке под сильным ветром, из носа полилась кровь…

Кислый, оправдывая свое погоняло, состроил кислую рожу:

– К себе. К себе его забери, Клещ. Не порти мне аппетит.

Тимур пришел в себя от холода.

Он лежал на цементном полу в темном и сыром помещении. В дальнем углу горел камин. Из него торчали деревянные ручки каких-то грубых инструментов, докрасна раскалившихся в огне. В противоположной стороне комнаты над огромным столом, заставленным предметами, походившими на оборудование средневековой лаборатории, склонился Клещ, листая какую-то книгу. Он что-то весьма напевно мурлыкал себе под нос.

Уловив звериным чутьем, что пленник пришел в себя, палач обернулся, пристально глядя на Тимура единственным глазом. К удивлению Тимура, выражение в единственном глазу было осмысленным, хитрым и радостным. Заговорив, монстр во второй раз удивил Тимура – голос его был чистым, мягким и даже нежным – и никак не вязался с ужасающим обликом.

– Очухался, бедолага? Это хорошо. Мне хорошо, конечно же. А тебе – плохо…

Тимур попробовал ответить, но разбитые губы болели, а прикушенный и распухший язык еле помещался в соленом рту. Кроме того, ныли зубы. Или то, что от них еще оставалось. И вместо собственной членораздельной речи Тимур услыхал жалобное мычание.

– Это ничего, – пасть Клеща перекосилась в подобии улыбки, – привыкай. Может, я тебе совсем язык выдерну. У меня и щипчики специальные есть!

Он пошарил на столе – и приподнял, показывая Тимуру, огромные кусачки с губами специфической формы, позволяющими отхватить человеку язык под самый корень.

– Спецзаказ, – промолвил он с гордостью. – У меня вообще тут много чего есть. Некоторые вещицы я по старинным чертежам заказывал. А некоторые и своими собственными руками сделал.

Несмотря на сильную ноющую боль во всем теле, Тимур ощущал, что опасных повреждений у него никаких нет. В голове лихорадочно метались мысли, путаясь, наскакивая одна на другую, но все-таки они начинали двигаться в одном направлении – как спастись…

Клещ, держа в руке кусачки для вырывания языка, подошел к лежавшему Тимуру и снова пнул его ногой в спину, да так, что у того перехватило дыхание.

– Это тебе для профилактики…

Услышав это, Тимур не поверил своим ушам. Откуда этот монстр знал такие слова?

– А может быть, я тебя ослеплю, – добавил Клещ и, аккуратно положив на стол кусачки, взял какой-то другой, непонятный инструмент.

– Думаешь, ослепляли обязательно стилетом или шилом? Ха! Вот послушай, что говорят первоисточники.

Клещ взял со стола книгу и, дальнозорко отставив ее от своей кошмарной морды, начал читать: