Отступник

― Ладно, — Роман поднялся из-за стола, не дожидаясь окончаний клятв толстяка. — Спасибо, хозяин дорогой, за доброе пиво. Если какие проблемы с солодом, с котлами или еще с чем, пиши или служку присылай. Ты понял, о чем я.

Трактирщик кивнул. Проводив гостя до ворот, Гоги, помявшись, сказал:

― Раман Ильич, дарагой, панимаэшь… — грузин тяжело вздохнул. — Мэня Кацо атцом пэрэстал называть. Как-та эта плоха…

Правитель положил руки на плечи хозяина, пристально посмотрел на него равнодушно-брезгливым взглядом. Это был не тот Роман сын Ильи, которого люди знали днем. Нет, перед Гоги стоял другой царь: ночной хищник, получивший от жертвы необходимое и теперь спешащий к новой цели.

― Твой сын получит в наследство пивную концессию во всем Лакедемоне. Если, конечно, я буду жив. Так что моли богов, чтобы я пережил тебя. Твой сын — залог нашего плодотворного сотрудничества, и я не могу его отпустить. Таковы обстоятельства. Но ему ведь живется неплохо. Он хорошо питается. Его учат. Он очень смышлен. В свои одиннадцать лет он пишет грамотнее тебя. Жаль, что он из крестьянского сословия, а то кто знает, возможно, я сделал бы его наследником… Но ведь есть и другие очень хорошие должности для умного молодого человека. Так что будь патриотом и не раскисай.

― Но… — трактирщик был по-настоящему жалок, в глазах его погасло лукавство. — Он же мой сын, а я мала вижу…

― Но ведь видишь! — царь хлопнул себя по шее, убив комара, взглянул на ладонь, на которой осталось пятнышко крови. — А ты не думал, что тебя вообще уже могло не быть в живых? Помнишь, кто сделал тебя крестьянином и тем самым спас от смерти, потому что рабы с такой комплекцией вскорости пересекают Дамбу Теней. И что тогда было бы с твоим Кацо?

Гоги зажмурил глаза и помотал головой, будто отгоняя страшное видение, но правитель уже повернулся спиной и шагал прочь.

Роман знал, что осведомитель обречен на вечную зависимость. Возможно, трактирщик с радостью переметнулся бы в более сильный стан к Антону, но тот, к счастью, был слишком уверен в своем могуществе, и потому слеп и бескомпромиссен, а значит, не сносить кавказцу головы при любых раскладах.

Нет, хозяин кабака — вынужденный, а потому самый верный союзник. Деваться ему некуда, дай бог Кацо здоровья. Так что пусть спокойно разбавляет качественное пиво третьесортным пойлом, сукин сын. Но свой сукин сын.

* * *

Перед входом в Дом Алён царь едва не столкнулся с Игорем, тем самым инспектором, которого совсем недавно отчитал перед беглецом-племянником и рыбаками. Его провожала одна из путан, Таня, длинноногая брюнетка с жестким взглядом, самым жестким среди девушек этого заведения.

― Игорек, какая чудесная ночь! — сказал Роман, опуская формальности, но с заметной иронией в голосе.

― О! Какая великая честь для нас! — воскликнула путана, тут же переключаясь на правителя и напрочь позабыв про недавнего клиента. — Проходите, мой дорогой повелитель.

Игорь бросил угрюмый взгляд на царя, пробурчал пару слов и поспешно скрылся в темноте.

― Здравствуй, Татьяна, — посетитель зашел внутрь, погладил бородку и посмотрелся в зеркало, благо семь свечей давали неплохое освещение. Вид вполне благородный и благопристойный. Впрочем, эти качества здесь не нужны.

― Вы как всегда? — старательно улыбнулась шлюха, но ее цепкие глаза буквально впились в царя, словно комар, вонзающий острый хоботок в мягкую плоть теплокровной жертвы.

― Да, как всегда.

― О, как я ей завидую, — профессионалка кокетливо склонила голову. — Такой мужчина и всегда ходит только к одной. Неужели вы однолюб?

― Да, предпочитаю постоянство, — Роман уже давно понял, почему Таня вызывает у него неприязнь: девка не умеет синхронизировать мимику и взгляд.

Вот она сейчас напрягается, хочет понравиться, изображает лицом радость, мечтает завлечь в свои объятья. Но глаза ведь упыриные. Смотришь на нее и говоришь себе: «Не верю! Ни единому твоему слову не верю, бездарность! Не смогла бы ты выступать перед волками в Совете старейшин…».

― А я слышала, что мужчинам необходимо разнообразие, — резкий смех заставил царя вздрогнуть. — Или это неправда? Или она такая искусница? Что ж она умеет такого, чего не умеют другие?

Подобные разглагольствования могли длиться вечность, и, наверное, кому-то даже нравились.

― Таня, — правитель притронулся к бородке. — Пойди позови Алёну Третью. Я буду ждать в комнате. И перестань улыбаться, тебе не идет.

С лица путаны мгновенно сошла вся веселость. Она поклонилась и исчезла в полумраке коридора. Царь вытащил из канделябра свечу и направился по привычному маршруту в комнату для «особых гостей».