Отступник - драма Федора Раскольникова

Оказалось, в штабе ВРК получено было известие о наступлении на Петроград со стороны Гатчины отряда самокатчиков. Подвойский объяснил Раскольникову, что нужно встретить отряд и расположить в пользу восставших.

Подвойский убежал за мандатом для Раскольникова. Вошел с ворохом газет Ленин, он был без усов и бородки.

Увидев Раскольникова, поздоровался с ним, будто виделись не далее как вчера, и подошел к Троцкому. Раскинув газеты веером на столе, пришлепывая по ним ладонью, заговорил с досадой:

- Вот, полюбуйтесь. Неужели мы не обуздаем эту сволочь? Ну какая мы, прости господи, диктатура, - ткнул пальцем в одну газету, в другую. Далось им это "грабь награбленное". Перепевают на все лады. В фельетонах, даже в стихах.

Троцкий живо просмотрел газеты.

- А чьи это слова? Газетчики выдумали?

- Да нет, я действительно когда-то это сказал. Сказал и позабыл. А они ухватились, сделали из этого целую программу…

Троцкого позвали, он вскочил, пошел к двери. И Ленин направился к двери, но, взглянув на Раскольникова, спросил, как бы между прочим:

- Какие бы меры вы приняли по отношению к буржуазной печати?

Раскольников на минуту задумался. Ленин приостановился, наклонив голову, с любопытством ждал ответа.

- По-моему, прежде всего следует подсчитать запасы бумаги, - осторожно заговорил Раскольников, припомнив, что в этом роде что-то писал недавно, при Керенском, сам Ленин, - и затем распределить между органами разных направлений, пропорционально количеству их сторонников. Пропорционально количеству сторонников, - повторил, по лицу Ленина не мог определить, как он воспринимает его слова.

Ленин ничего не ответил, повернулся и вышел.

Раскольников подумал, что, пожалуй, он со своим советом попал пальцем в небо. Одно дело - положение печати при Керенском, и другое теперь, когда власть в руках пролетариата, в руках партии. Вероятно, такого ответа ждал от него Ленин.

Вернулся Подвойский с мандатом, подписал его, вручил Раскольникову: "Военно-революционный комитет делегирует тов. Раскольникова для встречи войск, прибывающих с фронта, на Варшавский вокзал и назначает его комиссаром прибывающих войск".

Раскольников помчался на Варшавский вокзал. Нашел начальника вокзала, спросил о самокатчиках, но тому ничего о них не было известно. Решил поехать навстречу войскам. На пассажирском поезде доехал до Гатчины. Здесь самокатчиков тоже не было, никто о них ничего не слышал. Пошел к вокзалу другой, Балтийской железной дороги. Там на путях было пусто, в небе мирно кружили два аэроплана Гатчинской авиашколы. На товарной и пассажирской станциях узнал, что никаких воинских эшелонов в сторону Петрограда не проходило. Тревога оказалась ложной. Ближайшим поездом вернулся в Питер.

Доложил в Смольном Подвойскому о результатах поездки.

- Все же Гатчина остается на подозрении, - сказал Подвойский, поднимаясь из-за стола, потягиваясь и зевая; лицо у него от усталости посерело, еще длиннее казался вытянутый вниз утиный нос. - Ладно, завтра обстановка прояснится. Давайте, пока есть время, спустимся в актовый зал. Скоро начнется вечернее заседание съезда Советов. Владимир Ильич будет выступать с докладами о мире и о земле. И, может быть, сегодня будет образовано наше прави тельство. Знаете, как оно будет называться? СНК Совет народных комиссаров. Скорее всего, оно будет однородное большевистское, ни с левыми эсерами, ни с меньшевиками-интернационалистами, кажется, нашим товарищам договориться не удалось. Если так, то, конечно, главой правительства будет Владимир Ильич.

2

Наутро обстановка не прояснилась.

Явившись по поручению Троцкого в штаб военного округа, где всеми делами теперь заправлял солдат большевик Чудновский, Раскольников пытался узнать о положении на подступах к Петрограду. Но здесь, как и в Смольном, точных сведений еще не было. Лишь опять на слуху была Гатчина, будто бы к ней приближался сформированный Керенским на фронте казачий экспедиционный корпус. Опять пришлось ехать туда выяснять обстановку.

На этот раз ехал на автомобиле, с молодым офицером Измайловского полка, командированным для организации гатчинской обороны, Чудновским.

В Красном Селе узнали, что Гатчина занята казаками Краснова.

Проехали в Царское Село. Местным гарнизоном, состоявшим из двух лейб-гвардейских стрелковых полков и других частей, еще до 25 октября заявивших о поддержке ВРК, командовал пожилой полковник, раненный на фронте в ногу и передвигавшийся с помощью самодельного костыля. Он сидел в штабе в одиночестве, офицеры штаба разбежались, когда узнали о выступлении войск Керенского-Краснова. Наметив с ним необходимые меры для обороны Села, оставив ему в помощь измайловского офицера, Раскольников засобирался в обратный путь: в Питере ждали его сообщений.

- Не желаете ли перекусить на дорогу? - вежливо предложил полковник.

- Некогда, - отмахнулся Раскольников.

- Вестовой! - Полковник что-то шепнул подскочившему молодцеватому солдату. Солдат исчез, но когда Раскольников садился в автомобиль, появился вновь и сунул ему в руки пару банок рыбных консервов и ломоть хлеба.