Отступник на краю империи (СИ)

— И сколько тебе? Биологически?

— Шестнадцать.

— Гормоны?

— Умница. Сначала идёт гормональная перестройка организма, а потом происходит прорыв. Иногда пауза затягивается. Я знаю бесов, которые получили Дар в зрелом возрасте. Но среди нас нет никого старше сорока пяти.

— Зачем ты это говоришь?

— Я всегда это говорю тем, кто меня хочет.

— Так заметно?

— Глаза у тебя старые, а тело молодое. Я умею читать язык тела.

Поворот, прогиб. Девушка выбрасывает ногу, демонстрируя невероятную растяжку, после чего мы отводим задние ноги, скользя и прижимая себя к полу. Я держу Маро за талию, чувствую её жаркое дыхание, смотрю прямо в глаза. Пальцы девушки вцепились мне в плечо, а губы почти вплотную приблизились к моим…

Медленно встаём и отпускаем друг друга.

Шаг назад.

Вновь сходимся, нога Маро скользит по моему бедру и застывает вместе с последними аккордами музыки. Левая рука бессмертной отведена, указательный палец кому-то шутливо грозит. Я проследил за взглядом Кобалии и наткнулся на типа в военном мундире с голубыми и белыми нашивками. Воздушный флот? Тип буквально сверлил нашу пару глазами, отстранившись от своей партнёрши — немолодой, но элегантной аристократки в красном платье.

А ещё на нас смотрела Джан.

И добрая половина зала.

Раздались громкие хлопки — это лидер клана соизволил наградить наш тандем своими аплодисментами. К Трубецкому присоединилась его супруга, затем — Гамов и несколько влиятельных персон, убелённых сединами. И вот уже зал взрывается громом оваций. Редкостное единодушие.

Заиграла тихая фоновая мелодия, а Распорядитель объявил перерыв на фуршет.

Ко мне с натянутой улыбкой приблизилась Джан.

— И что это было?

Пожимаю плечами:

— Танец.

Морфистка говорила тихо, не забывая улыбаться. Подхватив меня под руку, она устремилась к дальним дверям — туда, где раскинулась анфилада банкетных залов, по которым разбредались разгорячённые гости.

— Она же на тебя вешалась, — с трудом сдерживая ярость, произнесла южанка. — Это уже выходит за нормы приличий.

— Представление, — равнодушно ответил я. — Маро сообщила кое-что важное, и…

— Гамов мне целый допрос устроил, — продолжила возмущаться соседка. — Как мы познакомились, что поделывает батюшка, давно ли я была в Неваполисе… Он всё знает, понимаешь? Обо мне, и про мою семью…

— Успокойся, — жёстко оборвал я эти откровения. — Он хочет, чтобы ты верила в это. Придерживайся легенды, что бы ни случилось.

— Меня прощупывали телепаты.

— И?

Джан молча прикоснулась к своему колье:

— Есть кое-что… доставшееся по материнской линии.

Ясно-понятно.

Все эти безделушки, которые обожают аристо. Искусно замаскированные артефакты, позволяющие не быть съеденным другими хищниками.

Впереди уже маячили столы с тарталетками, канапе, овощными и фруктовыми нарезками, когда на горизонте объявился новый персонаж.

Меня окликнули:

— Эй, ты! Нищеброд в пиджаке!

Фраза могла быть адресована кому угодно, если бы говоривший не преградил мне дорогу, нагло ухмыляясь. Этого укурка я сразу вспомнил. Мажор из ателье, которого я вырубил недавно за хамское поведение. Если не изменяет память, Алексей Сухомлинский. А память у меня хорошая.

Джан брезгливо уставилась на отморозка.

— Оклемался, — я добродушно хлопнул парня по плечу. — Ты что, шампанского перебрал?

Судя по запаху, я попал в точку.

Аристократ побелел от злости.

— Кто тебя пропустил? Зимний бал — для благородных. А тебе впору ботинки полировать даже самому распоследнему барону.

Заготовленная речь?

Трогательно.

— Уйди с дороги. Я подарил тебе жизнь, радуйся.

— Подарил мне жизнь? — презрительно скривился Сухомлинский. — Ты за собой бы лучше присматривал, холоп.

Вот это зря.

У меня всё меньше поля для манёвра.

Разговоры вокруг нас стихли. Многие наблюдали за развитием событий, попивая шампанское. Я заметил, что рука Сухомлинского тянется к несуществующей рукояти меча.

— Съешь печеньку, — хмыкнул я. — И топай к мамочке.

Я его провоцировал, прекрасно осознавая это.

Ловлю на себе укоризненный взгляд Маро.

Сухомлинский в ярости срывает перчатку и швыряет мне в лицо.

— Вызов. Здесь и сейчас.

— Ты вызвал на бой простолюдина, сынок? — раздался мужской голос из толпы.

Алексей собрался что-то ответить, но между нами вклинился Распорядитель.

— Господа, — слуга встал таким образом, чтобы ни к кому из нас не поворачиваться спиной. — Прошу прекратить это безобразие. Если хотите выяснить отношения — мы предоставим арену для поединка.

— Почему бы и нет, — согласился я.

— Что с нашим оружием? — спросил мажор.

— Вам его предоставят на время дуэли.

Где-то в толпе отец несостоявшегося левитатора изобразил жест «рука-лицо». Сын откровенно позорил свой Род, устроив дебош на княжеском приёме. И лишь начальник службы безопасности, стоя в отдалении, заинтересованно ловил каждое наше слово.

По странному стечению обстоятельств, рядом отирался Лев Барский.

Я вновь ощутил внимание телепатов, но они не сумели пробиться сквозь выставленные блоки. Фон был идеально ровным… потому что я предвидел такой поворот.

— Согласен, — заявил я.