Отступники

Нову залил безжалостный свет из ее спальни. Она подняла глаза. Мужчина навис над ней. Его рубашка была забрызгана кровью. Позднее она вспоминала, что на лице у него не было ни сожаления, ни раскаяния, ни жалости.

Совсем ничего не было на лице этого человека, когда он поднял пистолет.

Нова протянула руку и вцепилась ему в запястье, позволяя своей силе изливаться мощнее, чем когда бы то ни было.

У человека отвисла челюсть. Глаза остекленели и закатились под лоб. Он стал заваливаться назад и с грохотом рухнул на пол, сломав кукольный домик Новы. Казалось, от его падения содрогнулся весь дом.

Секунда – и квартиру наполнило мерное, спокойное дыхание.

У Новы снова заработали легкие. Воздух рывками врывался ей в горло. Туда. И оттуда.

Она заставила себя подняться и подняла пистолет. Рукоятка была теплой. Она нажала на спусковой крючок пальцем, хотя он не хотел поддаваться.

Ступила вперед и, одной рукой вцепившись в дверной стояк, вышла из своего убежища. Нова не знала, куда нужно целиться. В голову. В грудь. В живот.

Она прицелилась ему в сердце. Подошла так близко, что пальцами босых нога коснулась его рубахи.

Бабах. И ее мама умерла.

Бабах. И умер папа.

Бабах. Эви…

А Отступники не пришли.

Они, видно, и не собирались приходить.

– Жми на курок, – прошептала она куда-то в пустоту комнаты, – Жми на курок, Нова.

Но она не нажала.

Не смогла.

Прошло несколько минут, или часов, и ее нашел ее дядя. Она все еще стояла над спящим незнакомцем, приказывая себе нажать на курок. Слыша те выстрелы снова и снова, стоило закрыть глаза.

– Нова? – пластиковый пакет упал на пол, вместе с пластиковой бутылочкой с лекарством. Нова вздрогнула и навела на него пистолет.

Дядя Алек даже бровью не повел. Просто подошел и сел рядом с ней на корточки. Одет он был так же, как всегда – в черный с золотом мундир, глаза едва виднелись в прорези медно-красного шлема, скрывавшего большую часть лица.

– Нова… Твои родители… Твоя сестра… – он взглянул вниз и потянул к себе пистолет. Нова отдала его без сопротивления. Лежащий на полу привлек внимание дяди Алека. – Я всегда подозревал, что ты одна из нас, но твой папа не рассказывал, что ты умеешь делать…

Он снова заглянул Нове в глаза – с жалостью и, кажется, с восхищением.

От этого взгляда Нова словно очнулась и бросилась дяде в объятия.

– Дядя Алек, – надрывно заплакала она, ткнувшись лицом ему в грудь, – Он их застрелил… он… он убил…

Дядя поднял ее и прижал к груди.

– Знаю, – прошептал он ей в волосы, – Я знаю, милое, опасное дитя. Но теперь ты в безопасности. Я не дам тебя в обиду.

Нова почти не слышала его слов, в голове у нее стоял страшный шум. Там непрерывно звучали выстрелы. Бабах бабах бабах.

– Но, когда мы отсюда выйдем, больше ты не должна называть меня Алеком. Идет, кошмарик? – Он погладил ее по волосам. – Для всего остального мира за пределами этой квартиры я Ас. Ты поняла? Дядя Ас.

Но девочка не слушала. И он, видимо, это понял.

Покрепче обняв не перестающую рыдать девчушку, он направил пистолет на спящего и выстрелил.

Глава первая

Десять лет спустя

Все улицы в центре Гатлона были запружены ряжеными в костюмах супергероев.

Кругом носились дети в оранжевых плащиках с капюшонами. Одни с визгом размахивали над головами мигалками в стиле Черного Огня, другие палили друг в друга из водяных пистолетов с символикой Цунами. Взрослые мужчины напялили синие лосины, расписали наплечные щитки «под Капитана» и сидели теперь, то и дело чокаясь, в кабачках под открытым небом, каких на главной улице было множество. В этом году остро модно было рядиться в одежды другого пола, потому женщины сплошь и рядом щеголяли в весьма откровенных версиях коронного костюма Укротителя Ужаса, а многие мужчины нацепили на спину дешевые копии черных крыльев Гром-птицы.

О, как же Нова ненавидела эти парады Отступников.

Уличные торговцы тоже расстарались – чего только не было на их прилавках, от дрянных подделок светящихся жезлов до крохотных плюшевых фигурок знаменитой пятерки Отступников. Даже закусочные на колесах были украшены соответственно теме дня, тут были и любимые пирожные Капитана Хрома и корзинки с рыбой и картофелем фри «от Цунами», а надпись на одном фургоне гласила «Любимое блюдо Укротителя Ужаса, цыплята с кукурузой – налетай, пока не исчезли!»

Даже если бы у Новы поначалу и был аппетит, сейчас он наверняка бы пропал без следа.

Толпа разразилась приветственными воплями, которые не могли перекрыть звуки оркестра. Голоса труб, барабанов и грохот шагов сотен марширующих музыкантов заливали улицу. Музыка звучала все громче, приближалась к ним. Над головами палили пушки, щедро осыпая толпу блестящими конфетти. Дети обезумели от восторга. Взрослые вели себя немногим лучше.