Отступники (СИ)

— Обязательно пригласите Николая из Климанжа, профессора теологии Харагского университета. Его публичные выступления достойны даже визита самого патриарха. — Аббат скромно отломил кусочек сырного пирога и добавил: «Разложение имперского духовенства, разврат, в котором оно погрязло. Он подобен живописцу, широкими мазками набрасывает реальную картину быта священнослужителей. Нам все это пригодиться».

— Я слышал, что ночь близ ворот Земляного вала выдалась жаркой. — Бруно сознательно сменил тему разговора, выгадывая время для раздумий.

И аббат и Евлампий, кто искренне, а кто и наигранно переглянулись. Давая понять, что ничего не слышали о случившемся. На выручку вновь пришли слуги. Один из помощников аббата почтительно склонился к уху отца Гильдебранда и тихо пересказал дошедшие сплетни. У наемника был отличный слух. И он без труда разобрал шепот рассказчика: «Жуткая бойня. Очевидцев толковых нет. Большинство свидетелей несут полную околесицу. Одного из убитых исполосовали раскаленными прутьями. Опознать не смогли. Осмотр двенадцати трупов особых результатов не дал. Двое тяжело раненых. Девять душегубов и пять наемников. Кто с кем дрался неизвестно».

Аббат притворно охал. Стараясь не выдать взглядом наемника. В том, что это был Змей, старый интриган не сомневался. Как не сомневались и присутствующие монахи. Смерть дюжины душегубов, однозначно было делом богоугодным. И не им судить тех, или того, кто стал орудием божественного возмездия…

Сам Евлампий слушал пустопорожний треп немного отстраненно. Легат Бруно явно тянул время, очевидно пребывая в тягостных раздумьях. Что его смущало, тоже было понятно — гарантии. Самый трудный вопрос для высоко договаривающихся сторон.

Впрочем, это было целиком на совести аббата. А сам Евлампий мысленно окидывал взором все то, что ему было известно о системе власти Мельна. Здесь в центре нарождающейся морской державы власть принадлежала семьям, занимавшимся международной торговлей. Богатейшие роды владели главным достатком Мельна — землей. А недавно ставшие знатными и богатыми мечтали о приобретении земли, чтобы построить свой дворец — неоспоримый символ и доказательство их благосостояния. В конечном счете, все решали в городе три самые влиятельные купеческие кланы совета ста.

Первыми по влиянию и силе, шли, конечно, Потоцкие.

Первый из Потоцких начинал промышлять щепным товаром, когда аббат только принял постриг, а Евлампий и слыхать не слыхивал про этот мир. Он отвозил его на заказанных расшивах вверх по Оксу, до имперской провинции Пла, где сбывал все оптом. В считанные годы разбогател этот оборотистый купец, выбившись в первую десятку купцов Мельна.

Его сын, получив блестящее образование, не стал продолжателем дела отца. Он принялся создавать корабли. Чертежи его первого корабля вскоре были удостоены премии на знаменитой корабельной ярмарке в Серхове. Позже за Потоцкими было признано первенство среди судовладельцев. У села Бор, что напротив Мельна деятельный купец выстроил первую большую верфь.

Вторыми в Мельне числились Бугровы. Основатель купеческой династии Бугровых — входил в число самых богатых жителей города. Мукомол и хлебопек, основатель торгового дома «Емельян Бугров с сыновьями» был невероятно скуп и слыл личностью анекдотической. Торговому дому принадлежали практически все мельницы в Мельне, а также водяная мельница на реке Окс. Имелась транспортная флотилия — 13 галер и почти сотня грузовых барж. Многочисленные лавки и склады были открыты практически во всех торговых городах союза. Под приглядом его сыновей находились также подряды на поддержание дорог и строительства мостов через канал окружавший Мельн.

Но свести свои мысли к единому знаменателю Евлампию было не суждено.

— Святая церковь в моем лице согласна на все ваши условия. Но…! — Легат указующе вздел перст.

— Вы хотите намекнуть, что сначала вы будете ждать известий о самочувствии императора? — Очень нейтрально поинтересовался аббат.

— Да. И не стоит пытаться нас… — Но легату договорить не дали.

— Не надо пустых угроз. — Отец Гильдебранд лучился от удовольствия и поэтому его голос прозвучал особенно радостно. — Как только весть о смерти императора достигнет Харага, наш общий друг, Евлампий явиться к вам, за обещанным.

Приняв принципиальное решение, все вместе, они еще долго обговаривали детали соглашения, способы связи и прочие многочисленные нюансы.

Приглашение Змея в Хараг было решено обставить как приглашение известного иконописца, житием духовным и благим нравом, смирением и короткостью украшавший Мельнинский монастырь.

Легат не возражал. Только невинно осведомился справиться ли прославленный наемник с такой тяжкой ношей как духовно-нравственный облик иконописца, утвержденный Стоглавым собором.