Отступники (СИ)

— Джон, закрой уже Врата, — повторила она предложение Элет. — Видимо, эти Всадницы разгневались на Жанетту за то, что она пробудила их не вовремя, но вдруг они и на весь остальной мир тоже разгневаются?

— Подожди… Элет! — Джон сжал плечи девушки сильнее, взглянул в глаза, в которых плескались слёзы тоски и счастья одновременно. Она была совсем как живая, но всё же холод и слабое голубое сияние, исходившее от неё, говорили об обратном. Она теперь — создание потустороннего мира, и ничего уже не держит её в этом… — Элет… Элетелла. — Он впервые назвал её полным именем. — Перед тем, как ты… перед тем, как ты умерла, — проговорил Джон, запинаясь от волнения и внезапно сжавших горло рыданий. — Ты хотела мне что-то сказать, но не успела.

— Ах, да, — коротко усмехнулась Элет. — Я хотела сказать, что люблю тебя.

Услышав эти слова, Джон встрепенулся, затем наклонился и поцеловал её в холодные призрачные губы.

— Да ну вас к чёрту! — воскликнула вдруг Энни.

Через несколько секунд, разорвав поцелуй, Джон открыл глаза и увидел, как бывшая разбойница подняла с земли Ключ, поудобнее перехватив его двумя руками, и бросилась к арке — к Вратам, над которыми всё ещё сгущались чёрные тучи и то и дело вспыхивали молнии. Но Энни не побоялась — она замахнулась мечом и нанесла по арке мощный удар.

Джон почувствовал, как Элет начинает исчезать из его объятий, растворяться, и даже этот холодок, этот голубоватый свет постепенно пропадал. Как пропадали и тучи над Вратами, освобождая от своего плена серо-голубое вечернее небо. Молнии гасли, облака расплывались по небосводу, улетая в разные стороны света, будто все ветра внезапно налетели на это место и унесли их прочь. Но Джон ветров не чувствовал, напротив, он видел, что не шелохнулась ни одна веточка, ни одна былинка, и ни одна волосинка не упала с его головы после того, как Энни закрыла Врата.

***

— Я не видела у тебя седины раньше, — нахмурилась Энни.

Они сидели у лесного ручья. Было раннее утро, и с минуты на минуту им нужно было отправиться в путь. Ночь прошла спокойно, а рассвет принёс неожиданное для осени тепло. Солнечные лучи робко пробирались сквозь кроны деревьев, многие из которых ещё оставались золотистым или алым, но с некоторых уже начали облетать листья. Поэтому на месте привала Джона и Энни было весьма светло.

Джон надеялся добраться домой до того, как наступят холода, — зимней одежды с собой у него не было. Конечно, существовала вероятность попасть под дождь и быть застигнутым врасплох сильной грозой, но от дождя можно накрыться плащом или спрятаться в домике придорожной веси, а вот для того, чтобы спастись от мороза, следовало бы купить меховой упелянд, плащ потеплее и какой-нибудь головной убор, например, худ… А у Джона на всё это с собой попросту не было денег.

Энни тоже очень хотела бы добраться до Харальдсона поскорее, поэтому они с Джоном вместе дошли до тракта, заночевали в лесу и теперь должны были разойтись по разным дорогам.

Он прожевал корку хлеба и глянул на своё отражение в ручье. Не сказать, что оно было точным, даже напротив: вода плескалась и бурлила, плохо отражая лицо, но Джон всё же разглядел, что его волосы у висков оказались будто припорошены снегом. Он покачал головой.

— Думаю, поцелуй с призраком не мог не оставить свой след, — ухмыльнулся он.

Всё утро одна мысль не давала ему покоя. После исчезновения призрака Элет Джон понял, что больше не может жить один. Ему уже двадцать семь, а он знавал дворян, которые женились прямо в восемнадцать, после наступления совершеннолетия. Его отец женился в двадцать, а старый недруг и сосед Говард — в двадцать два, у него было уже двое детей семи и пяти лет. А Джону совершенно некому будет передать свои владения после смерти, некого назначить наследником… Наследники же, в свою очередь, получаются лишь в результате брака.

Джон понимал, что жить прошлым и постоянно оплакивать старые потери ему надоело. Нужно было пересилить свою боль, залечить едва зажившие раны, и, пожалуй, брак и дети были бы отличным исцелением.

Он смотрел на Энни и понимал — лучше невесты ему не найти.

Умная, красивая, из богатого рода… с испорченной честью, правда, но Джону до этого не было никакого дела. К тому же он мог бы спасти её репутацию, если бы женился на ней. Оставалось лишь заручиться её согласием. Да, это был бы брак по чистому расчёту: никаких романтических чувств Джон к Эннхильд не испытывал, лишь дружескую привязанность, и то не сильную — они ведь знали друг друга не так хорошо. Однако это всяко лучше, чем прозябать в одиночестве.