Отступница

Осложнялось все тем, что мы были на территории России, довольно далеко от Таолиня, осматривая место очередного убийства, и скачок в Чарону занимал много времени. Радовало лишь то, что царапин было всего лишь три и то от когтей. Укуса Эммануил бы не пережил.

Как мы тащили ангела до точки перехода, а потом и в саму Чарону — можно опустить. Комментарии стражников на воротах — тоже. Скажу только одно: до сих пор я ни разу не видела Волтивера в такой ярости и, честно горя, видеть больше не хотела. Поскольку от одного его взгляда в таком состоянии мне становилось не по себе…

Архип, которого мы спешно подняли с кровати посреди ночи, едва глянув на Эммануила, поспешил заняться приготовлением противоядия и кучи восстанавливающих отваров, не сказав в процессе ни единого хорошего слова по поводу поведения моего Хранителя.

…А потом Эммануил сутки метался в бреду, заливаясь то горячечной краснотой, то мертвенно бледнея и практически переставая дышать. Я прибегала к нему, выпросив побольше времени между тренировками, безжалостно вливая горький отвар и прикладывая ко лбу мокрое полотенце. Сменял меня Волтивер, вполголоса проклиная все третье измерение вместе взятое. Архипу досталась незавидная участь — прихлебывая бодрящий настой, он сидел с Эммануилом всю последующую ночь, пока мы были на очередном задании.

Очнулся ангел лишь на следующее утро. И, похоже, пожалел о том, что очнулся вообще, поскольку мы, уставшие и очень злые, закатили ему такой скандал, что, пожалуй, услышали все семь измерений…

— …Далия! — вырвал меня из раздумий голос Архипа. — О чем ты на этот раз задумалась?!

— Я? — я судорожно оглянулась в поиске поддержки и наткнулась на смеющийся взгляд Волтивера. — Я вас слушаю…

— Врешь! — взорвался Командир. — О чем я сейчас говорил?

— О… — я максимально напрягла память, понимая, что прослушала абсолютно все сказанное. — О плещенаре, кажется…

— О нем я говорил пять минут назад! — рявкнул Архип, заставив меня вжаться в стул. — А сейчас я говорил о том, чтобы ты и думать не смела приближаться к своему дому!

— Какому дому? — обреченно спросила я. Он что меня из дома успел выгнать, пока я тут предавалась воспоминаниям?

Архимаг раздраженно зарычал.

— Мы сегодня по плану отправляемся в твой город, — отозвался Волтивер, лишая Архипа возможности сделать мне какую-нибудь гадость.

— Правда?! — я захлебнулась радостью.

Командир возвел глаза к потолку и простонал:

— Тут не нервы нужны — канаты! Далия, неужели так сложно абстрагироваться от своих проблем хотя бы на полчаса в день?!

— Я вся — внимание! — досадливо куснув губу, я затихла, ловя каждое слова архимага.

Тот, заметив такую перемену, неодобрительно покачал головой, продолжив:

— Да, сегодня вы отправляетесь в твой город. Но я запрещаю тебе приближаться к собственному дому, и как бы то ни было общаться с родственниками!

— Но ведь можно же будет потом зачаровать им память…

— Я сказал — нет!

— Ну, пожалуйста, хотя бы с родителями…

— Нет! И «образец формы» города ты не получишь!

— Но почему?! — возмутилась я.

— Потому что это приказ! — вдруг рявкнул архимаг. — Исполнять! Утром жду полный отчет от каждого!

…Когда стихли шаги, и перестала гудеть дверь Комитета, которой разобиженная девчонка от души хлопнула на прощание, Архип устало опустился на стул и, закрыв глаза, пробормотал:

— Потому что слез мне твоих тут еще не хватало… И так чувствую себя детоубийцей…

* * *

— …Пожалуйста, не надо меня больше спасать… — простонала я, чувствуя, как в разорванное запястье впиваются тысячи ледяных колючек, вымораживая ощущения.

— Да уж, — мрачно подтвердил Волтивер.

— Но я же не специально! — обиженно отозвался ангел. — Откуда я мог знать, что этот ваш плещенар позарится именно на меня?

— Тебя попросили постоять в стороне, и не высовываться, — устало напомнил оборотень. — Если бы ты так и сделал, плещенар бы тебя даже не заметил!

— Ну не могу я в стороне стоять, когда вижу, что на вас кто-то нападает! Ты Далию тоже попросил не вмешиваться, но она же не послушалась!

— Она хотя бы помогла, — резонно заметил Волтивер. — Хотя я справился бы и сам. Все что от вас требовалось — пару минут спокойно постоять! Ну ладно еще она, — оборотень запнулся, поскольку я довольно ощутимо толкнула его рукой, предупреждая, — но ты, мало, что о себе не думаешь, да еще и подопечную под удар подставляешь!

Оборотень раздраженно махнул рукой, предлагая ангелу додумывать самому, какого он мнения о его выходках вообще и о «неоперившихся» Хранителях в частности.

На смену онемению пришла резкая боль, заставив меня судорожно притянуть руку к груди и тихонько зашипеть.