Отсутствие оснований. Опыт странного мышления. Часть I

– можно узнать о том, что было вначале, что будет в конце, почему возник именно этот мир, есть ли этот мир или это какое-то безумие?

…

Но в итоге окажется, что почему-то нет никакой возможности каким-то образом окончательно понять происходящее, но все же «что-то» понять можно? Происходящее происходит независимо от наших желаний, и, скорее всего, у нас нет возможности изменить его в каком-то тотальном значении, и у нас, возможно, есть только какая-то небольшая возможность влиять на это происходящее в каком-то слабом значении. Но чем является «изменяемое» и что-то «понятое» затем в таком слабом значении? И чем является эта «слабая возможность», как можно понять вот это наше «такое слабое влияние»? И как затем «меняется»99 сильное происходящее уже после нашего слабого вмешательства – это все тоже какая-то непонятность… Что есть «сильное понимание» и «слабое понимание»… влияние, взаимодействие…, и есть ли такое вообще?

Иногда кажется, что есть возможность не просто «что-то понять», а «понять что-то последнее», то, что окончательно объясняет происходящее. И тут может показаться, что можно как-то кардинально изменить происходящее так, как хочется. Иногда кажется, что есть возможность контролировать происходящее. Но это тоже проходит, и в итоге оказывается, что затем происходящее сминает в ничто все наши «кажется». И тут может оказаться, что все ясности – это грезы, и вся сила – это слабость, и все цели, смыслы – это все какое-то ничто, какая-то глупость, заблуждение, безумие…, причем такое, то есть ощущение бессмысленности, происходит в виде какого-то пробуждения, от какого-то вроде понятого, понятного вчера, а сегодня это уже нечто в виде ненужного, каких-то оков, опутывающих сознание, какого-то заблуждения, того, что мешает ясно видеть то, что происходит на самом деле. И такое пробуждение происходит постоянно. И тут возникает вопрос: а что тогда является «всегда действительным»? Что является «последним понятым»? И почему происходящее твердит о том, что все «понятое сегодня» завтра будет преодолено. Но при этом всем, возможно, все же есть нечто абсолютно-истинное и неизменное за этим всем слабым?

Бесполезные вопросы

100

…

Предположим, что есть, присутствует какая-то тотальная загадка, тотальная неизвестность, и такая загадка может распадаться на множество вопросов, на поток вопросов, что в итоге предполагает «ответы», но, увы, возможно, ответы на вопросы и не предвидятся, и такое – это загадочный парадокс, странное состояние. Но это не отменяет наличия вопросов и подобные вопросы – это необязательно «вопрошание о каком-то предмете». Предметом тут может быть что угодно, а может не быть никакого предмета. Для примера, а что является предметом в каком-то «тотальном акте сомнения»? Такой «акт сомнения» не имеет никакой предметности, он есть акт, состояние, но и мышление, и происходящее, но и предмет для мышления о нем, но и только нечто-не-предмет, когда это происходит…

Такие вопросы нельзя свети к основному или основным вопросам. Такие вопросы – это бесконечность. И свести эту «дурную» бесконечность можно только к постоянному присутствующему сомнению, к тотальной неопределенности, которая и есть возможность такого состояния открытого вопрошания, но и не только его, а еще и любого путешествия куда угодно, любого творчества, любого прыжка за горизонт, любой попытки соприкосновения с ТЕМ.

Каждый включенный ЗНАЕТ! А что он знает? Ну… то, что он знает о том, что он знает! Но ЗНАЕТ ли он, зачем все ЭТО, то, что он знает? «Почему все это есть?»101 – есть вот это, эта его конкретность: тело, язык, проблемы, знания, окружение, цели… зачем они все вместе взятые взяты вместе с ним?

А вот зачем это? Зачем такое особое мышление102? Зачем? Но параллельно с этим есть другой вопрос: а зачем жить? Зачем мне жить? Какая от этого польза!(польза, польза, ольза…), польза вообще, польза для меня? Покажите и дайте потрогать рукой «пользу»! И вопрос, «а зачем мне жить?» – это не вопрос «для чего?» и не вопрос «а в чем смысл жизни?». Вопрос «в чем смысл жизни?» не имеет никакого смысла потому, что этот очень серьезный вопрос превращен в обывательский фарс. А вот зачем я живу сейчас, ведь это бесполезно, если я не придумаю какое-то «обыденное зачем…», и это «зачем» может распадаться на тысячи разных «зачем?». Но одновременно как тотальность – это бессмысленно, как и это особое мышление. Когда «тот, кто живет в виде мышления» замечает это, ему становится не по себе. Ведь (вдруг, иногда) он понимает, что того «тотального зачем» он не знает. Оно не дано ему непосредственно, как и все остальное, то есть оно есть как «акт мышления», но не как данность, то есть я могу о нем подумать, но ответа в этой данности нет, есть только вопрос… и неопределенность в итоге. И это конец всей обыденной безмятежности, когда мышление бредет от одного «обыденного зачем» к другому.