Отсвет мрака

Я подхожу к окну. “Неудовольствие, — повторяю мысленно. — А как же еще это назвать? Мы так свыклись с существованием друг друга, что постоянно расшаркиваемся и обмениваемся воздушными поцелуями. В надежде, что незримый партнер все же увидит и оценит наше к нему благорасположение. Ну, нашалили ребятки, перегнули палку. Погрозим им пальчиком — авось исправятся. Паскуды…” И перед моими глазами проплывают старые, поблекшие картины. Бойня в комиссариате на Красной набережной. Взрыв в кинотеатре “Колизей” — там как раз Для детишек крутили американские мультики. Налет на коммерческий Гигабанк: перебили всех, кроме одного охранника, как оказалось впоследствии — наводчика. Трижды меня подстерегали в подъезде. Дважды хотели размазать по стенке автомобилем в темной подворотне. Без числа раз стреляли в спину. Немного реже — в упор. Жену запугали до такой степени, что начало отказывать сердце… пока не отказало совсем. Половину моего курса Академии попросту выбили, как стеллеровых коров!.. Это мой личный счет к Пеклу. И если они думают, что я списал все долги по причине перемирия, то сейчас я в подходящем настроении, чтобы взыскать хотя бы проценты.

— Тут нечего выдумывать, — говорю я наконец. — И нечего играть с ними. Ни в шахматы, ни в рэндзю, ни тем более в поддавки. Если мы хотим получить назад Индиру, то нам следует сделать так, чтобы они ее отдали. Чтобы они знали свое место и кто хозяин в этом проклятом городе…

— Что ты задумал? — Сполох разглядывает меня с нескрываемым любопытством.

— Хочу поговорить с Тунгусом.

— Думаешь, он имеет прямую связь с Пеклом?

— Я знаю, что это так. И дай мне, пожалуйста, человек десять трассеров.

— Ты хотел сказать — “кайманов”?

— Нет, именно трассеров. И чем они будут страшнее, тем лучше.

Сполох выделывает сложные манипуляции сигаретой, размышляя. И, придя к какому-то выводу, лезет в карман за фонор-картой:

— Спешнев, здесь комиссар Сполох…

Приложением двух указательных пальцев я открываю личный сейф. И, может быть, впервые за последние десять лет делаю это не ради архивных дискет, а из-за пыльного шок-гана.

— Все будет хорошо, Сережа, — говорю я Сполоху. Голос у меня какой-то… самому незнакомый. — Занимайся своими делами. Они непременно вернут Индиру.

И быстро покидаю свой кабинет, чтобы не растерять давно забытое, стершееся с годами, а теперь вдруг вновь ожившее во мне острое чувство врага.

20. ИГОРЬ АВИЛОВ

— Глупость, — с сердцем говорит Азраил. — Нелепица… Ну зачем это им? Какой в том прок? Если они хотят делать бизнес — пусть придут к нам, и мы договоримся. Но для чего уничтожать Гигаполис?!

— Ну, и что ж это за “третья сила”? — спрашиваю я.

— Мы не знаем. Мы лишь строим догадки. Сначала думали, что сюда снова, как в прошлом веке, прорывается “Коза Ностра”. Или колумбийцы. Или кто-то еще. Не подтвердилось. А потом мы нашли логово.

— Они поселились рядом, — говорит Маркольф. — Под боком у нас. Наши люди несколько раз сталкивались с ними нос к носу. Они роют свои шахты сквозь наши улицы. У них здесь эти… — лицо его задергалось от едва сдерживаемого отвращения, — Инкубаторы…

— И они не хотят договариваться, — подытоживает Азраил. — Они хотят только разрушать. Стреляют без разбору. Идиоты.

— Так это что — мутанты? — осторожно предполагаю я.

— Мы тоже думали — мутанты, — говорит Саммаэль. — Но если это и мутанты, то очень странные.

— Может ли человек, давно умерший и зарытый в землю, вдруг мутировать настолько, чтобы снова подняться, напялить на себя ветхое рванье и мотаться по земле, как живой? — спрашивает Азраил в пространство.

— Не может, — пожимаю я плечами. — Человек — не может.

— Правильно, сынок. Стало быть, это не люди.

— Мы называем их “инкубами”, — говорит Мар­кольф. — Не совсем адекватное обозначение. Инкубами, если вы знаете, именовались мужские демоны, охочие до баб…

— Еще бы не знать, — хмыкаю я. — Еще в детском саду проходили!

Маркольф глядит на меня с некоторым сомнением, стараясь понять, серьезно это я или удумал порезвиться.

— Но как-то же нужно было их окрестить, — продолжает он после небольшой паузы, не придя к определенному выводу. — Никакие это, хочется верить, не демоны. И до женского тела никто из них, насколько нам известно, не падок. Однако ни разу еще не наблюдались экземпляры женского пола, что и дало повод использовать такое обозначение. К тому же “инкуб” родственно “инкубатору”.

— Они ничем не отличимы от людей, — говорит Азраил. — Разве что тем, что их очень легко снова лишить жизни. Да ты и сам это знаешь. Легко — пока… Потому что они мутируют дальше.

— Да что я такого знаю? — переспрашиваю я в легком замешательстве. И вдруг до меня доходит: — Этот тип в “Инниксе”… Серая Шляпа… из них?

— Из них. И это самое страшное, Игорь. Они вышли на поверхность Гигаполиса, чтобы низвергнуть город в прах.

Холодок подкрадывается к моему сердцу.

— Если это правда… — говорю я.