Оттенки алой ночи (СИ)

Окровавленный монстр рухнул на пол. Его раны не заживали, а в глазах пропало алое пламя — они снова приобрели холодный серый цвет, который едва ли можно было разглядеть за белесой слепой пеленой, застилавшей его обожженные глаза. Клыки все еще были заостренными, а лицо, покрытое кровью, было серым и вытянутым, каким-то звериным, неуловимо медленно меняясь.

— Майкл, — Джеймс ринулся к нему, но дорогу ему преградил Рэнфилд.

— Стойте, юный господин. Прошу, не трогайте его…

— Но я не могу… — юноша в ужасе смотрел на огромные крылья и не мог поверить в то, что видит это на самом деле. Что его возлюбленный — действительно тот монстр, о котором ему начал было рассказывать ныне покойный священник. Кожаные крылья вяло бились о деревянный пол и с каждым ударом осыпались пепельной крошкой, иссыхали на глазах, пока Фассбендер, болезненно стеная, корчился на полу, закрывая исхудавшими когтистыми руками слепые глаза.

— Нет, господин!

— Тише, прости, прости меня, — Джеймс рухнул на пол, вмиг поверив во все невозможное этого мира и не думая о том, что может ждать их дальше, просто накрыл руки Майкла своими, не желая отходить от него хоть на мгновение. — Я здесь, — зачем-то произнес Джеймс, не зная, как помочь, и чувствуя, как глаза обжигают слезы бессилия.

— Отойдите, юный господин! — приказал Рэнфилд, и в руках его сверкнуло лезвие кухонного ножа. Джеймс, словно тигр, ощетинился на слугу Майкла и почувствовал, как его клыки удлинились, хоть и не заметил до этого, что они стали нормальными. Вот только защищать Майкла было не нужно — Рэнфилд, с фанатичным лицом вспоров свое бледное запястье, припал к хозяину, заставляя его впиться в рану, и даже не поморщился, когда острые клыки бьющегося в агонии вампира впились в его руку.

Джеймс сидел на полу рядом и наблюдал за происходящим, краем глаза замечая, как осыпаются могучие крылья, оставляя после себя ужасные шрамы на спине, где жутким косым разрывом зияла рана от освященного меча, и от ее краев все еще едва заметно поднимался дым.

— Уедем, — хрипло произнес Майкл, с трудом отпустив своего слугу, обессиленного настолько, что он уже не мог подняться на ноги самостоятельно. — Этой же ночью.

Джеймс только кивнул, боясь произнести хоть слово.

Как Рэнфилд так быстро пришел в себя, Джеймс не спрашивал, но, судя по повадкам слуги, начал подозревать, что он не просто человек. Но эту правду он пока не горел желанием узнать. У них еще будет много времени для разговоров, а пока карета уносила их все ближе к новой жизни и все дальше от тесной клетки-борделя и окровавленной церкви, которая еще не раз будет приходить Джеймсу в кошмарах. Если он вообще сможет теперь видеть сны.

Так много чего нужно было спросить у Майкла, но, глядя на его бескровное больное лицо, Джеймс не спешил с расспросами. Сейчас было достаточно того, что он доверял ему и верил, что тот знает, что делать, наконец-то выполняя свое обещание, ради которого чуть не отдал жизнь во второй раз.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Джеймс, прикусив губу и вслушиваясь в шорох дождя. Он уже начал привыкать к обостренным чувствам, научился концентрироваться на важных звуках, хоть и мог различить возню в каждом доме из тех, что они проезжали по дороге.

— Я буду в порядке, — тихо и хрипло сказал Майкл, но не смог обмануть Джеймса, который пристально смотрел в его белесые глаза, зная, что такие раны заживают ничуть не быстрее, чем у обычного человека, пусть сил в нем было куда больше, и он мог нормально двигаться, а не лежал прикованным к кровати.

Беспокойство Джеймса чувствовалось в легкой дрожи его тела и тяжелом нервном дыхании, потому Майкл крепче обнял его, прижавшись губами ко лбу юноши, зарылся лицом в его мягкие волосы.

— Там, — Майкл кивнул в сторону пирса, где стояла черная громадина торгового судна, — стоит наш корабль. И он отвезет нас в новый мир.

— Я уже хочу оказаться на его борту, — улыбнулся Джеймс и прикрыл глаза, крепче прижимаясь к Майклу и пытаясь отпустить весь груз воспоминаний, который тяготил его сердце. Пытаясь наконец-то принять то, что он свободен.

========== Эпилог ==========

2016. Лас-Вегас

Огромный зал, приглушенный свет и светящиеся ряды автоматов, бесконечные игральные столы, полуголые официантки с бесплатными напитками, бодрящая, но ненавязчивая музыка и, конечно же, никаких окон — только искусственное освещение.

Никто не взялся бы точно сказать, не посмотрев на часы, какое сейчас число или время суток, да здесь никого и не заботили подобные мелочи, когда в воздухе царили пьяная удача, азарт и запах денег, которые по большей части перетекали лишь владельцам казино.

Молодой крупье в дорогой одежде ловко сдавал карты и с лукавой улыбкой посматривал на игроков своими ярко-голубыми глазами.

— Десять.

— Принимаю.

— Принимаю и повышаю на пять.