Оттенки изумрудных глаз (СИ)

Я так устала лежать в этой темноте. Я устала бездействовать… Мне хотелось помочь, но я не могла. Мне не давали этого сделать. Я понимала, что бог обмана бережет меня, спасает, но при этом он убивал себя. От этой мысли сердце кровью обливалось. Но здесь в темноте меня лишали эмоций. Только сознание не засыпало. И я думала.

Я пыталась понять, сколько уже прошло времени, но судя по выжженным веточкам на моем животе достаточно много. Полтора дня точно.

Эти мысли дают какой-то толчок к очередному мучительному пробуждению. Я вздрагиваю и раскрываю глаза. Мне это дается легко. Первым делом я смотрю на свое тело. Кожа под брюками зудит и слегка жжется, и я понимаю, что черные ветки отпечатались и там. Только верхняя половина груди кажется цела. Голос почему-то сел. Очевидно, я кричала, пока была в отключке. Где-то в глубине сознания всплывают смутные воспоминания.

Я оглядываюсь и натыкаюсь взглядом на трикстера, который до сих пор делает зелья. У него был потрепанный и болезненный вид. Я выдохнула и зажмурила покрепче глаза. Я не могу смотреть на это. Слишком больно.

Так и не размыкая глаз, я шепчу:

— Сколько времени прошло?

Бог обмана вздрагивает и замирает, но не оборачивается. Я догадываюсь, что он не ожидал моего пробуждения.

— Два с половиной дня.

Боже, что с его голосом? Он настолько усталый, безжизненный, что мне хочется закричать от бессилия, но я не могу. Лишь начинаю дрожать. Мне осталось несколько часов. Что если Локи окончательно перенесет проклятие на себя и умрет?

Эта мысль огромной иглой пробивает мне сердце, и я начинаю напрягать мышцы, чтобы подняться. Мое состояние резко ухудшается. Я падаю обратно, тяжело вздохнув. Тело вновь наполняет тяжесть, но я не теряю сознание. Что-то держит меня.

Боль начинает просыпаться в каждой клеточке тела, течет по венам, ускоряет темп биения сердца, лавиной стекает мне в горло и бьет в ребра. Глубоко и чувствительно. Навылет.

Но я даже не кричу. Я просто съеживаюсь в комок, ощущая, как горячие слезы катятся по щекам. Наверное, это все. Последнее, что я должна почувствовать. И я чувствую. Как выжженные ветви начинают гореть. Плавить кожу. Втекать внутрь.

Ужасно больно.

Я зажмуриваю глаза. Сердце бьется все быстрее и быстрее. Пульс отчетливо отдает по вискам. По коже стекает пот. Но я ощущаю лишь боль. Ужасную. Всепоглощающую. Убивающую меня.

Я слышу, что Локи подходит ко мне. Каким-то чудом слышу. Кажется, что мои ребра трещат от боли. Что вся кожа живьем горит.

Приятно холодные руки подхватывают меня. Я утыкаюсь носом в грудь трикстера и жадно хватаю ртом воздух, стремясь впитать в себя его запах. В последние секунды жизни.

“Остановись, Арнфаста. Я сделал то, что ты просила”.

Эти слова гремят в моем сознании, и я поначалу не понимаю их смысл.

Я слышу шелест, и мою кожу на щеке обдает холодное дыхание. Прерывистое, едва уловимое.

— Тише, Джен. Засыпай. Все уйдет.

И боль отступает. Перестает сжигать меня. Выливается наружу, слегка отравляя горячий воздух вокруг. Разжимая жесткие лапы и отпуская. Я слышу быстрое биение сердца бога коварства. Почему-то меня это успокаивает. Я пытаюсь удержать себя в сознании, но не могу. Я слишком слаба. Темнота поглощает меня, но в этот раз я спокойна. Я засыпаю…

Все ощущения притуплены и неясны. В теле появляется слабость, но она приятна и невесома. Мое сознание понемногу проясняется, очищаясь от глубокой темноты. Я начинаю чувствовать, как моя грудная клетка едва вздымается и опускается от спокойного размеренного дыхания. Однако ее что-то сдавливает, и дышать немного трудно.

Сердце бьется спокойно. Никаких тревог, никакого страха. Только умиротворение. Как я желала этого… Всей своей душой.

Постепенно возвращаются и другие ощущения. Я лежу на чем-то мягком и теплом. Пальцы вздрагивают, и, с трудом шевеля ими, я нащупываю ткань покрывала. Пытаюсь сглотнуть и понимаю, что в горле неимоверно пересохло.

Первая попытка открыть глаза оканчивается провалом. Я глубоко вздыхаю, попытавшись пошевелить каждой конечностью тела и убедиться в том, что чувствую их все. Давление на груди усиливается. Позже я замечаю, что и живот что-то стягивает.

Приоткрыв губы и кое-как облизав их, я приподнимаю голову и разлепляю веки. Все плывет.

Внезапно к моему рту прислоняют холодный край стакана, так и не дав сфокусировать взгляд. Не имея сил говорить, я просто пью, подавшись вперед и прикрыв от наслаждения глаза. Вода. Никогда не думала, что она будет для меня столь желанной и незаменимой.

Сделав несколько целебных глотков, я падаю обратно. Рядом слышится шелест, а затем по телу отчего-то пробегается приятное сухое тепло, несущее за собой прилив энергии. Теперь я без труда могу открыть глаза.

Сердце екает, когда я сталкиваюсь с небесно-голубым ясным взглядом. Внутри что-то сжимается, а тревога неясной вибрацией пробегается под кожей, вызывая липкие мурашки.

— Бальдр, — выпаливаю я, ощущая, как волнение пробегается по всему телу, заставляя сердце бешено заколотиться в груди. — Но…