Оттенки полуночи (ЛП)

- Я должен быть там, - выпалил он, останавливаясь перед тем местом, где Алекс сидела на диване. – Все равно, думают ли они, что я ощущаю себя виноватым перед ними или нет, я должен быть там. Ради Сета. И ради себя. Проклятье, они все должны услышать то, что я собираюсь сказать.

Он выбежал из своих покоев и пошел через замерзший грунт. Легкий голубоватый снег, освещенный приближающимся восходом солнца, хрустел под его ботинками с каждым длинным шагом, что он делал к часовне.

Окна небольшого здания уже были плотно закрыты ставнями в ожидании рассвета. Когда Кейд приблизился, то услышал тихий ропот голосов, читающих молитвы, смешанный со звуками скорби.

Даже раньше, чем он протянул руку к защелке двери, он почувствовал запах восьми парафиновых свечей, которые горели у алтаря, и приятный запах ароматизированного масла, которым было обмазано тело Сета для подготовки к бесконечным обрядам, которые захватили это место.

Восемь унций масла, чтобы благословить и очистить его. Восемь слоев девственно чистой белой шелковой ткани, которым будет окутано его тело, прежде чем его поглотят солнечные лучи. Восемь минут палящего солнечного света для того, кто будет избран для личной и конечной части похорон Сета.

- Черт, - прошептал Кейд, остановившись у дверей часовни, когда реальность настигла его.

Его брат был мертв.

Его семья была в трауре.

И Кейд чувствовал себя виноватым за все это.

Он открыл дверь часовни и вошел внутрь. Почти каждый из присутствующих обернулся в его сторону, некоторые смотрели на него с жалостью, другие глядели на него, как на незнакомца, которым он стал за последний год работы с Орденом.

Все собрались в часовне в традиционных одеяниях – женщины были закутаны в длинные черные платья с капюшонами, а мужчины в подпоясанные длинные черные одежды. Он обнаружил своих родителей в первом ряду скамеек, где они стояли с Максимом и Патрис, каждый из них был одет в черное, их лица побледнели от шока, а глаза были красными и влажными от слез. Если бы Сет признал Патрис как свою пару, как его вдова, она была бы облачена в алые одежды, чтобы показать их кровную связь. Его тело, обернутое в кокон белых шелков, получило бы последний кровавый поцелуй от своей Подруги, которая прижала бы свои губы к его, в последнем, финальном прощании.

Когда Кейд осматривал все традиционные приготовления своего вида, он не мог не думать об Алекс. Он не мог удержаться от представления будущего, в котором он также лежал на погребальном алтаре, его лицо было трансформировано, как у Сета, искажено Кровожадностью под слоем белого шелка. Будет ли тогда любить его Алекс?

Неужели он сейчас просил любить его, после всего, что она о нем узнала? После всего, что она увидела и услышала за последние несколько часов, он ожидал, что ее доверие и привязанность сохранятся?

В таком случае, как насчет людей, собравшихся в этой часовне? Будет ли его семья в Темной Гавани испытывать к нему что-нибудь еще, кроме презрения после того, что он расскажет?

Кейд не знал. В настоящее время, он не особо об этом беспокоился. Он направился к центральному проходу, зная, что выглядел не к месту в своей окровавленной боевой экипировке, с оружием, выступающим из-за пояса, а его ботинки на рифленой подошве глухо ступали по полированному полу.

Глаза отца мрачно сузились, когда Кейд начал приближаться к передней части часовни. Когда он проходил мимо рядов заполненных скамеек, он услышал тихие молитвы и слова одобрения за его брата.

- Он всегда был таким очаровательным мальчиком, не правда ли? – сказал кто-то еле слышным голосом. – Как трагично, что произошло нечто столь ужасное.

- Сет был прилежным и ответственным, - напомнил шепотом другой. – Он мог бы стать хорошим лидером Темной Гавани однажды.

- Бедные Кир и Виктория, у них разбито сердце, - заметил еще один погруженный в горе житель, понизив голос так, что Кейд вряд ли смог бы услышать, не напрягшись. – Кто бы мог подумать, что Сет превратится в Отверженного? Какой позор и разочарование для своей семьи.

- Кир отказался говорить об этом, - последовал приглушенный ответ. – Я понимаю его стыд, когда он не позволил никому находиться рядом с телом Сета, с тех пор как Кейд принес его.

- Это правда, - тихо вмешался кто-то. – Это происходит только потому, что Виктория попросила Кира позволить провести все обряды. Как если бы он хотел отогнать Сета прочь, как будто его и не существовала.

Кейд проигнорировал тихую волну шепота позади него, когда он приблизился к алтарю в часовне. Позор и неодобрение отца его не удивили. Яростно дисциплинированный и жестоко идеальный Кир никогда не потерпит изгоев в семье, не говоря уже о том, чтобы охотно соизволить признать, что его любимый сын пал жертвой Кровожадности.

Кейду было стыдно, но не за слабые места и непростительные проступки брата, а за собственную неспособность помочь Сету изменить его жизнь прежде, чем стало слишком поздно.