Оттенки полуночи

Кейд сомневался относительно него даже тогда. Он должен был раскрыть тайну Сета. Но Сет был его любимым братом — его второй половиной. Кейд знал то, что новости о преступлении Сета сделают с его родителями, особенно с матерью. Именно поэтому Кейд сохранил тайну, даже при том, что, оставаясь таковой, она разрушала его каждый момент на протяжении всего времени.

Он хотел защитить Сета от лжи, а родителей от боли, и когда пришло сообщение от Николая из Бостона о том, что Ордену требуются новички, Кейд сразу же ухватился за эту возможность.

Теперь убийства семьи Toмсов вернули все это. Черт, он надеялся, что его брат не был способен на хладнокровное убийство всей семьи, но он боялся, что обещание, которое Сет дал ему год назад, оказалось не сдержано.

С этим страхом, поглощающим его ум, Кейд начал идти к двери. Он не понимал, пока не прошел полпути, что идет по толстой шкуре гризли. Шкурой был покрыт пол гостиной и, хотя Сет и его стая убили этого медведя несколько лет назад, что засело глубоко в его памяти, застывшая и выступающая голова этого медведя остановила Кейда. Он вернулся назад и опустился на колени около открытой челюсти животного.

- Ох, Христос. Пусть я ошибаюсь, - прошептал он, поглубже засунув свою руку в пасть.

Он, насколько мог, продвинулся вперед и жестко выругался, когда его пальцы коснулись мягкой ткани и обнаружили мягкий мешочек в горле гризли.

Кейд схватился за шнурок на небольшом мешочке, услышав металлический звон, когда он лег на его ладони. Он ослабил шнурок и высыпал содержимое. Несколько золотых колец скользнули в руку, а также плетеный кожаный браслет с зубом медведя, свисающим с него, и небольшими прядками подстриженных волос, взятых с разных человеческих голов. Запекшаяся кровь засохла в некоторых местах. Это означало только одно…

Сувениры, которые Сет собирал. Как убийца, собирающий трофеи со своих жертв.

- Сукин сын, - жестко выдавил Кейд. -Больной, чертов сукин сын.

От гнева и горя засосало под ложечкой. Он не хотел верить в то, что увидел. Он хотел найти оправдание, любое другое объяснение, кроме того, что звонко звучало в его голове.

Его брат был убийцей.

Неужели, это он зверски напал на семью Томсов?

Что-то глубоко в Кейде никак не могло смириться с убийством целой семьи.

Несмотря на страх, который словно сковал его внутренности, ему нужно было больше ответов, прежде чем он смог бы обвинить Сета в том, что он стал монстром. Ему нужны доказательства. Черт, ему нужно найти своего брата и в лицо сказать ему это, потребовать от него правды.

И если бы оказалось, что Сет виновен, Кейд должен был сделать то, что нужно. Что, по правде говоря, он должен был сделать еще тогда, когда увидел доказательства пренебрежения Сетом человеческой жизни.

Он будет охотиться за своим братом, и убьет его.

Глава 8

Большая часть пришедших в “У Пита” толпилась у бара, шум разговоров конкурировал с хоккейным матчем на спутниковом телевидении и старой песней “Eagles”[14], доносящейся из музыкального автомата, который стоял около общественного туалета и лестничной площадки в заднюю игровую комнату. Алекс и Дженна сидели друг напротив друга за одним из центральных

столов. Они закончили ужинать совсем недавно и теперь делили между собой домашний яблочный пирог Пита, пока пытались выпить уже ставшее теплым пиво (если можно было так назвать это мутное варево). Дженна зевала и отключалась в течение нескольких часов или около того и проверяла свои часы, но Алекс знала, что ее подруга была слишком вежлива, чтобы покинуть ее. Эгоистично, но Алекс хотела продлить их посиделки. Она настояла на пироге и последнем пиве, даже накормила несколькими четвертаками музыкальный автомат, чтобы у нее было оправдание послушать ту песню, прежде чем они уедут.

Все, лишь бы не возвращаться в свой пустой дом.

Сейчас Алекс скучала по своему отцу как никогда. Очень долго он был ее единственным близким другом и доверенным лицом. Он был единственным сильным мужчиной в ее жизни, готовым и способным защитить ее, когда мир вокруг нее с ног до головы был погружен в насилие. Он был единственным, кто понял бы ее теперешние невысказанные опасения, грызущие разум. Он был бы единственным, к кому она могла обратиться, единственным, кто мог бы сказать, что все в порядке, и почти убедить ее в том, что он в это верит.

Теперь, за исключением ее собаки, она была одинока, и она была в ужасе.

Желание сойти с насиженного места и осесть в другом месте, где она забыла бы про тот ужасный день в селении Томсов, было ужасно подавляющим. Но где? Если расстояния от Флориды до Аляски не было достаточным, чтобы избежать монстров, которые скрывались в ее воспоминаниях, то где она могла надеяться избежать их в следующий раз?

- Ты будешь вертеть эту вилку всю ночь или хоть что-то оттяпаешь от этого пирога? – Дженна прикончила свое последнее пиво и с мягким стуком поставила бутылку на деревянный стол. – Ты захотела десерт, но заставляешь меня съесть большую его часть.

- Извини, - пробормотала Алекс, когда положила свою вилку. – Думаю, я переоценила возможности своего желудка.