Оттенки тьмы

– Да какой трезвак, ты чего, с пива отъедешь?

* * *

– Ну, как знаешь…

Хозяин коттеджа отпил пива, тут подскочила собака, большая. Тот обласкал ее.

– Не боитесь?

– Чего?

– Собака зомбируется…

– Не… этот у меня давно… с тех самых времен. Правда, Питон…

Пес со странным наркоманским именем – а веса в нем было килограммов шестьдесят – положил лапы на грудь хозяина и согласно лизнул его.

– Ну, ладно, иди… иди…

Барыга отхлебнул из своей бутылки.

– Пшеничное. Тут наладили варить. Ты сам-то кто будешь?

– Человек божий, обделан кожей.

– А серьезно?

– Чтобы получить другой ответ – задай другой вопрос.

– Ты откуда?

– С Ижевска.

Барыга присвистнул:

– Далеко забрался.

– Как сказать.

– Реально далеко. У нас есть группы, они в Европу ходят, ништяки всякие таскают. А ты реально далеко забрался.

– Волка ноги кормят.

– Ну да. А чем барыжишь?

– Что есть, тем и барыжу. Стволами, патронами тоже. Я не от себя продаю.

– А от кого?

– От республики.

– Какой?

– Удмуртской. Теперь уже Волго-Вятской, наверное.

– Постой, так у вас там чо – государство?

– Ролик хочешь на телефоне глянуть?

Эти ролики были у нас у всех… на самом деле действовало. Понимаете… государство, оно как воздух, пока оно есть – оно не ощущается. Ощущаться начинает, причем очень реально, когда его нет.

Причем отсутствие государства бьет по всем, и по хорошим людям, и даже по подонкам. Те же воры – они все равно должны чем-то питаться, заправлять и ремонтировать машину, им нужен свет в доме и тепло. А когда всего этого нет, а на улицах стреляют и жрут – вот тогда становится хреново по-настоящему…

Я на самом деле начал понимать, почему русские в тридцатых приняли тоталитарное государство Сталина и не восстали. Потому что после революционного разгула самый жестокий порядок казался манной небесной…

Барыга просмотрел ролик два раза, отложил телефон, хлебнул еще пива. Сказал:

– Чудно́…

* * *

– А ты знаешь, я ведь русский. У меня батя тут служил в девяносто первом. Решили остаться… тепло, пожрать есть чего…

Я молчал.

– Нет, на самом деле – чудно́. Я вот смотрю на хохлов и думаю, кто ж вам жить-то не дает, уроды. Чо вас всю дорогу колбасит-то – не майдан, так безвиз. У вас – нормальная жизнь даже щас, когда нигде жизни нет. А тут, бляха муха, и до того, не понос, так судорога…

Барыга допил пиво и подвел итог, коротко и страшно:

– Заипло…

Пришел какой-то военный дядя, лет тридцать с чем-то, на плече «Форт» – это израильский автомат, почти как «калашников», его по лицензии «Форт» производил, козырная штука для понимающих. Поздоровались…

– Потапов… можно Потап.

Потапов, б…

Что же ты, Потапов – чужой нации-то служишь? А, Потапов?

– Петров, – назвал я вымышленную фамилию.

– Вот, человек на продажу имеет, зацени. Я не по этому делу, но по деньгам в долю упаду, – выложил расклад барыга.

Потапов достал из сумки – у него была сумка-разгрузка – магазин, выщелкнул несколько своих патронов, пристегнул к автомату. Громом ударили одиночные, потом короткая очередь. Кивнув, Потап подобрал гильзу, повертел в пальцах, понюхал:

– Много у тебя?

– В достатке. Оптовые партии.

– Что за них хочешь?

– Поговорим…

– …Короче, говорю как есть. У нас три оружейных завода в работе – машиностроительный, механический и вятскополянский «Молот». Все их мы плотно контролируем. Что за заводы, объяснять не надо?

Потап усмехнулся:

– Я, мил человек, до того, как мы с вами сцепились, в командировку ездил, о перевооружении украинской армии договариваться. Вроде даже под наши требования отдельные партии производить должны были, так что и Ижевск, и Вятские Поляны я хорошо знаю. Дальше давай.

– Дальше. Партии, сами понимаете, не такие, как раньше, да такие и не нужны, но все равно. Качество, как можем, выдерживаем, у нас под боком металлургический завод, на металлоломе работает. Сколько этого лома, объяснять не надо, да?

* * *

– Короче, есть патроны. Есть прицелы – казанские, там примитивно делают, но делают. И Новосиб жив, к нам с Сибири приходят караваны. По Сибири намного меньше шибануло, чем по центральной части, там очень многие выжили. К тому же зимы там такие, что твари не выдерживают. Есть и много других ништяков. И вопрос только в том, кому это надо и чем кто за это готов платить.

Молчание. Потом барыга сказал:

– Допустим, нам надо.

– Сколько?

Молчание. Потом заговорил Потап:

– Так и сказать трудно. У тебя какие есть?

– Пятерка, семерка, пулеметные. «ПМ» и девятка.

– А НАТО?

– Не сразу, но организовать можно.

– Даже так…

* * *

– Ты к кому-то с этим обращался?

Я пожал плечами.

– Я реально спрашиваю. Просто если обращался – удивительно, как тебя не завалили еще.

– За что?

Потап цокнул языком.

– Патроны – это политика. Вот, смотри…

Он достал пистолет и показал мне.

– «ТТ»? Ну и чо?

– «ТТ», да не совсем «ТТ». Его турки делают, это турецкий. Заметил – у многих в городе натовские стволы?

– Допустим.