Оттенки тьмы

«КамАЗ» впереди остановился, пройдя сотню метров. На него кинулась какая-то тварь – но с тем же успехом она могла кинуться на скалу. Сзади опустилась аппарель, оттуда ударил непрерывной очередью «Печенег».

Еще какая-то тварь – я выбил остатки магазина, не понял, попал ли. Сбросил под ноги и примкнул аварийный – единственный, какой у меня есть на шестьдесят. Перезаряжаться времени нет…

Машина вдруг рывком пошла назад, под ощетинившийся стволами конвой.

Две машины – моя и собровская – остались впереди. Но у меня и мысли не было, что поступаем неправильно. Их рвут сейчас – но мы сможем помочь, только когда окажемся в безопасности.

Мелькнул слева борт «КамАЗа». На нем – работал снайпер: открыли верхний люк, достали двенадцать и семь и сосредоточенно бухали по целям. Рядом сыпали один или два «ПК».

Остановились. Я мельком глянул – целы. Защита выдержала. Аж к сердцу прилило – целы. Сколько работали над защитой машин – окупило.

– Перезарядить, готовность!

Из машин уже вышли, вставая в штурмовые колонны. Впереди щитовик, за ним как минимум двое. Огонь ведется постоянно, при этом все трое прикрыты щитом. Как в Чечне… только не Чечня.

Увидел Попцова.

– Что? – заорал голосом.

– Фланги секите!

– Налево! Внимание налево!

Заработали автоматы – тройки пошли вперед. Следом, опираясь на машины, начали выстраивать мобильную оборону и остальные.

Беспилотник надо было искать. Он сел где-то в поле, прямо в траве, и хорошо, если не поврежден.

Я машинально считал дохлых тварей… одна… две… шесть… да сколько же их.

Тройки ушли вперед, плюс хорошо помог камазист. Как минимум четыре твари на его совести, причем две – просто раздавил колесами.

Я, понятно, ломанулся к своим. Сидит Саня-ВВ со своей «Сайгой», белый как мел, говорить даже не может. Просто – белый и лицо все грязное. Достал чекушку:

– Пей.

Он и пить не может. Пришлось поить, зубы аж стучали. Первый глоток половину выхаркнул, второй – нормально уже пошел.

– Нормально… жив, братан.

– Это… че…

– Живой, слышишь? Живой.

– Че… было.

– Сюда смотри. Живой, и слава Богу.

Да, смотри сюда. Не смотри на пулеметчика – его попытались с места вытащить, но не получилось. Его и разорвали – пополам. Весь верх оторвало…

У нас – в машине погиб один. А у собровцев – все четверо. Не выдержала их защита.

Сколько живем – столько и помним Матвеева, обстоятельного такого дедка – именно он до хрена всего предложил, когда решали, как с мертвяками бороться, и он же многое в жизнь воплотил. Вот эта защитная клетка на открытой машине, с дверьми на мощных засовах и без низа, с защитным каркасом в крупную клетку, через которую пролезает рука и ствол, но не пролезает голова и нельзя укусить сидящего в машине – это все его рук детище. Он до всего этого делал теплицы на пенсии. Причем лучшие теплицы в России – к нему из Москвы приезжали. У нас на Урале простая теплица, которую используют на югах, стоит один сезон – зимой она обязательно рухнет, не выдержав снега. Не в эту зиму, так в следующую. А дед Матвеев, кандидат наук, кстати, варил конструкции, которые метр мокрого снега легко держали. И при этом были разборными.

Вот потому массовая атака тварей защитила в машине всех, кроме неосторожного пулеметчика, и дала возможность выжить. Думаю, она выдержала бы и переворот машины. А вот у СОБРов на их открытом «УАЗе» был каркас и рабица. Она не выдержала…

Попцов был мрачен как туча – но держался. Мы наскоро выкопали одну братскую могилу – на всех. Пока одни копали – другие прикрывали.

– Скажешь?

Попцов мотнул головой:

– Не. Не могу.

Придется мне.

Встал рядом с могилой на обочине. Оправил комбез…

Все – и мои, и собровцы – молча смотрели на меня.

– Все мы знаем, как мы живем, и все мы знаем, что это не исправить. Смерть ходит рядом с каждым из нас, и только она знает, кто будет следующим. Каждый из нас ставит свою жизнь на карту – ради чего?

* * *

– Ради того, мужики, чтобы жили наши дети. Хоть как-то – но жили. Ради того, чтобы перемочь смерть и утвердить жизнь. Ради этого пали наши друзья. Ради этого мы сейчас похороним их и пойдем дальше. Ради того, чтобы жизнь победила смерть.

Все отстегнули магазины, щелкнули. Нормально салютовать нельзя – мало ли кого привлечешь…

В общем-то – это была не наша земля и не наше дело – но столько тварей требовало какого-то реагирования. Да и просто отомстить хотелось.

Сошли с дороги, посмотрели карту, устроили лагерь. Подняли беспилотник, начали пробивать по направлениям – не кругами летать, а на максимальную дальность. Нашли. Да, так и есть…

Крупная скотобойня. И рядом – колхоз, а в нем – мясик, как в деревне говорят. Мясной цех.

Ничего не напоминает? Там, где мясик – там свалка костей, на экологию всем пофиг – просто в овраг сваливают, и все. Значит, есть и собаки, и крысы. И те и другие в огромном количестве, потому что есть кормовая база. И те и другие могут обратиться.

Они и обратились. Пожрали своих сородичей и стали монстрами – стаей монстров. Так там и охотятся, там и живут.