Оттенки зла

– Да. Мы арестовали пару, которая созналась в краже жемчужного ожерелья миссис Винниат.

– И кто же это?

– Во-первых, гувернантка, которая живет в «Таоро» вместе с семьей американских туристов, ее зовут мадам Жиру. Она примерно вашего возраста и очень похожа на вас общим обликом, так что ее нетрудно было спутать с вами.

– А второй? – спросила я, не желая услышать ответ.

– Еще один ваш знакомый, мистер Александр Блейк, известный также под именем Джон Дэвисон. Он вернулся ночью в «Таоро», разыскал меня и во всем сознался. В паре с мадам Жиру они разработали целую систему. Останавливались в отелях высшего класса и крали одно-два исключительно ценных ювелирных изделия.

«Интересно, – подумала я, – что у Дэвисона на уме?»

– Значит, Александр Блейк – вымышленное имя?

– Да, по всей вероятности. Ему почти удалось повесить это преступление на вас. Вам повезло, что он объявился в последнюю минуту.

– Понятно… Даже не знаю, что сказать.

– Надеюсь, вы хоть отчасти простите нас за это… – сказал инспектор, обведя камеру широким жестом. – Но, может быть, вы используете этот опыт в каком-нибудь романе.

– Сомневаюсь, – ответила я, безуспешно пытаясь понять планы Дэвисона. Он, по-видимому, прочитал записку, узнал, что меня арестовали, и принял срочные меры. – И вы говорите, эта пара созналась в краже?

– Да, рассказали о себе все, когда мы нажали на них. Мадам Жиру поняла, что кто-то видел, как она выходит из номера миссис Винниат, решила воспользоваться сходством с вами и каким-то образом подкинула жемчуг в вашу комнату, чтобы подставить вас.

Надо было действовать по сценарию Дэвисона.

– А как мадам Жиру попала в мою комнату?

– Подробности еще предстоит выяснить. Но я не могу понять, зачем вы сочиняли все эти небылицы.

– Как вы сами говорили, слишком живое воображение.

– Да уж. Я думаю, будет лучше, если ваш интерес к преступлениям ограничится сочинением романов.

– Вы совершенно правы, инспектор, – ответила я с притворной улыбкой. Мне надо было как можно скорее вернуться в «Таоро». – Но я всерьез беспокоюсь о миссис Брендел. Я боюсь, что человек, ответственный за смерть Дугласа Грина и Говарда Винниата, попытается убить и ее.

– Если я не ошибаюсь, этот человек сидит сейчас у нас за решеткой, – ответил Нуньес. – Я думаю, Джон Дэвисон знал, что Дуглас Грин, а затем и Говард Винниат обнаружили что-то, разоблачающее его как похитителя драгоценностей или как…

Мне хотелось заорать на инспектора во весь голос, но не было времени спорить и объяснять, зачем Дэвисон приехал на остров.

– Вы знаете, я очень устала, – сказала я, – и мне надо принять ванну. Вы видите, как я выгляжу.

– Да-да. Я сейчас распоряжусь насчет машины для вас, – говорил Нуньес, сопровождая меня к выходу из здания. – Я только хочу извиниться за то, что пришлось поместить вас в такие неприятные условия, но этого можно было избежать, если бы вы говорили правду вместо того, чтобы сочинять хитроумные истории.

– Не знаю, что на меня нашло, – ответила я с натянутой улыбкой.

– Ну и ладно, не будем больше об этом, – сказал он, открыв дверцу машины и дав распоряжение водителю отвезти меня в «Таоро». – Оставим все позади. А о миссис Брендел не беспокойтесь. Я уверен, преступник сейчас за решеткой.

Нуньес захлопнул дверь, и мы тронулись. Согнав с лица улыбку, я сжала губы. Наверное, мое лицо в эту минуту было похоже на древнегреческую маску трагедии. Я думала о том, какую злую шутку сыграла судьба с миссис Брендел. Невинная фраза, оброненная на пикнике без всякой задней мысли, могла стать ее смертным приговором, если к ней прислушались, и подействовать так же неотвратимо, как хорошая доза мышьяка или цианида. С каждым оставленным позади метром пути я молилась, чтобы миссис Брендел была еще жива. «Пожалуйста, Боже, пожалуйста, спаси ее», – повторяла я про себя. Я даже в окно не могла смотреть и уставилась на красное пятно на юбке. Как только автомобиль остановился у входа в «Таоро», я выскочила из него и взбежала по ступенькам. Краем глаза я заметила нескольких постояльцев отеля, воззрившихся на меня с удивлением – а может, и ужасом, – как на сумасшедшую, сбежавшую из психлечебницы.

– Густаво, вы не знаете, где миссис Брендел? – выпалила я, подбежав к стойке консьержа.

– Сейчас сообразим, – отозвался он. – Встает она довольно поздно и сегодня, по-моему, еще не выходила к завтраку. А что, случилось что-нибудь? – Он тоже неодобрительно покосился на меня.

– Дело крайне срочное, – ответила я. – Не исключено, что ее жизнь в опасности.

– Хорошо, я пошлю мальчика к ней в номер. – Он жестом подозвал коридорного.

Но я боялась, что мальчик найдет там что-нибудь слишком ужасное.

– Густаво, мне кажется, лучше сходить вам самому, если вы не против.

– Ладно, – согласился он и подозвал помощника, чтобы тот занял его место за стойкой.

Я последовала за Густаво через холл и по парадной лестнице молча, как тень. Остановившись у двери миссис Брендел, он постучал. Никакого ответа не последовало. Он постучал второй раз и третий, но с тем же результатом. У меня от страха перехватило дыхание.