Оттепель

Торину страшно хотелось ей угодить, и то, что она как всегда командует, его не раздражало.

– Просто прекрасно! – Оливия искренне улыбнулась.

– Сейчас посмотрим, что у нас есть в холодильнике.

Торин открыл холодильник.

– У нас есть свежемороженая рыба, овощи, сыр, пачка равиоли, кусок копченой индейки, яйца, консервированные персики, мороженое, бутылка белого и бутылка красного сухого вина, – он вопросительно поднял на нее глаза. – Что из всего этого ты бы хотела съесть?

– Я буду все, что ты приготовишь.

– Я? Разве готовить будешь не ты?

– Это один из моих недостатков – я не умею готовить, – придумала быстро она.

«Интересно посмотреть, как ты выкрутишься!»

– Любая девушка умеет готовить.

– Значит, я не любая, – с большой любовью к себе произнесла она.

– Значит да! – унывающим голосом подытожил он. – Тогда предлагаю запечь рыбу с овощами. Согласна?

– Я не против, – умиляясь победой, согласилась Оливия.

«Она не против!» – бурчал про себя Торин, сам же вспомнил еще одну фразу из ее досье: «Закончила с отличием французскую школу кулинарии».

«И что на этот раз мы пытаемся выяснить?» – спрашивал он себя, но от расспросов отказался.

Пока его голову посещали разные сомнения, он с легкостью почистил два стейка форели и разложил их на листах фольги. Поперчив и посолив рыбу, он положил рядом маленькие молодые морковки и порезанный кольцами лук. Сбрызнув полученное оливковым маслом, он завернул рыбу в два аккуратных конверта из фольги, положил их на противень и включил духовой шкаф. Оливия с восторгом наблюдала за происходящим, восхищаясь его грациозностью на кухне под прекрасное сопровождение очередного произведения Моцарта.

«Да тобой приятно управлять! Все-таки правду говорят, что мужчины лучшие повара, – думала Оливия. – Вот он стоит в фартуке, который явно ему маловат, его руки такие большие и сильные, он так легко разделал рыбу и овощи, а самое прекрасное во всем этом, что он готовит и старается для меня», – с явным возбуждением думала про себя Оливия, оценивая Торина.

Она даже чуть открыла рот, но полет ее мыслей оборвал звук закончившейся пластинки. И тут, словно очнувшись, она заметила, что Торин смотрит прямо на нее и что-то говорит.

– Что?

Она из-за всех сил пыталась взять себя в руки, очнувшись.

– Я говорю, ужин будет готов через двадцать минут, – повторил он и поставил противень в разогретую духовку.

– Отлично! Я пойду поставлю другую пластинку, – сказала она выи вышла в гостиную.

Торин остался в одиночестве, он снова и снова прокручивал в своей голове ее изучающий взгляд. Его радовали такие резкие перемены в ее поведении. В одно мгновение она словно раздевала его взглядом, скользила своими длинными пальцами по его обнаженному телу, тянулась, чтобы прикоснутся к нему губами и ощутить его вкус. И вдруг резко возвращала себя на землю, будто крича «Фу! Фу! Фу! Нельзя!», его лицо выражало изумление.

– Чем займемся? – неожиданно громко спросил Торин спустя несколько минут, когда она долго не возвращалась.

– А есть варианты? – спросила Оливия.

– Увы, вариантов мало. Из развлечений у меня есть только граммофон, несколько энциклопедических книг, а еще где-то должны быть нарды.

– Нарды?

Она появилась в дверном проеме комнаты. В доме снова зазвучала классическая музыка.

– Да, нарды! – ответил Торин, пристально посмотрев в ее лицо.

«Вот она стоит и смотрит на меня в мужской пижаме, моих носках и с не совсем высохшими волосами. Она кажется такой милой и беззащитной, но стоит мне сказать что-то не то, как появляется кто-то другой и дает мне громкую пощечину и с надеждой ждет, что я психану, развернусь и уйду. Но когда я делаю все по ее, она сама подыгрывает мне и уступает. Иногда я ловлю себя на мысли, что ей даже нравится быть послушной, и ей не хватает рядом человека, который бы брал инициативу в свои руки. Того, кто просто подошел бы, обнял ее, и показал, что может защитить ее от жестокого мира. И рядом с ним она бы больше не хотела прятаться за суровой маской».

– Всегда хотела научиться в нее играть. Ты меня научишь?

– Ты не умеешь играть в нарды? – немного грустно от того, что она нарушила его размышления, спросил он.

– Не умею, а что?

– Ничего, просто я тоже не умею, – улыбнулся Торин.

– Тогда эта игра нам не подходит.

– Выходит, что так.

– Может, снова в крокодила? – в очередной раз проявила инициативу она.

– Как в лифте?

– Да, – ответила воодушевленно Оливия.

– Честно, не хочется, – ответил Торин.

– Тогда что? – не отступала она.

– Можно опять поиграть в случайных попутчиков.

– В кого?

– Задавать тему друг другу и рассказывать о своем отношении к ней, – напомнил он ей.

– Ах, в эту игру.

Идея ей явно не понравилась, и это отражалось на ее лице.

«О, я знаю, что ты задумал. Я и так слишком открылась тебе!»

– Если мне не изменяет память, мы отложили одну тему, – Торину очень хотелось услышать ее отношение к теме «любовь».

– Припоминаю, – Оливия, догадавшись, что он явно имеет в виду тему, от которой отказалась она, упомянула тему, от которой отказался он: – По-моему, это была тема «деньги».

– Не совсем, я имел в виду тему «любовь».