Оттепель

– Ну, знаешь – восточные глаза и медные локоны не очень то совместимы.

– Ну, в моей семье, – она заулыбалась, – существует миф, что кто-то из моих предков загулял с марокканцем.

– Тогда понятно.

Она вернулась на свое место на его груди, и Торин успокаивающе начал расчесывать своими пальцами ее запутанные волосы.

«Он такой милый, впрочем, как всегда, – слушая его успокаивающее дыхание, думала она. – Одно мое «я» больше не хочет над ним издеваться и страшно хочет поверить, что он искренен, но второе, как всегда, недоверчиво и делает все, лишь бы вернуть меня обратно на землю», – она тяжело вздохнула.

Он думал, что теперь они заснут в объятиях друг друга, но, похоже, у Оливии, как всегда, были другие планы. Она резко поднялась и слезла с кровати, затем, подняв его футболку, натянула ее на себя и направилась прочь из спальни.

– Ты куда? – вдруг решил спросить он, закончив наблюдать за ней.

– Мне надо подкрепиться для следующего раунда, – остановилась она.

«Нам не остается ничего другого, кроме как получать сексуальное удовольствие».

– Я с тобой, – сел он на кровать.

– Конечно же, ты со мной, – загадка ее глаз обезоруживала, – неужели ты думал, я хочу продолжения в кровати.

Он не стал вскакивать с кровати и бежать за ней, как послушная собачонка, когда она вышла.

«Она опять делает все, как ей хочется! – снова лег он на кровать, заведя руки за голову. – Разве ты еще не привык? Но она смотрела на меня, как я просил, значит, она может быть послушной, если захочет. Что это за причуда, надевать мои вещи? Может, она клептоманка? Надо у нее спросить. И что это за второй раунд? Нужен он мне? Вернее, хочу ли я его? О, хочу! – его глаза заблестели, – И она прекрасно знает, что хочу! А значит, чего я и дальше здесь лежу?»

Торин встал и укутался простыней. Когда он зашел в гостиную, ему на глаза попался ее айпад, он выбрал на нем песню и зашел в кухню. Оливия сидела на столе, держа в руке бутылку белого вина, словно ожидая его. Заиграла музыка. Было темно, только тусклый свет уличного фонаря пробивался сквозь окно, немного освещая комнату. Ее темные глаза и прикусывание нижней губы без всяких слов отображали ее настрой.

«Прими меня сейчас такой, какая я есть,
Притяни к себе и попробуй понять».

Он изо всех сил сдерживался, чтобы не рассмеяться и направиться в ее объятия, но специально незаинтересованно отвернулся, подошел к холодильнику и достал оттуда мороженое и консервированные персики. Открыв банку и начав выкладывать дольки в миску, он чувствовал ее гневный взгляд на своем затылке.

«Вот так-то! Помучайся», – улыбался он, но Оливия не могла видеть его ребячество.

«Желание – это жажда, пламя, которым я дышу,
Любовь – это праздник, на котором мы пируем».

Торин открыл стакан с мороженым и вставил в него ложку. Он повернулся к ней, но она опять его удивила: она лежала на кухонном деревянном столе полностью обнаженная, длинные пряди медных волос свисали с края стола. Его футболка снова валялась на полу, и он неодобрительно посмотрел на нее.

«Что ж, давай, попробуй понять,
Что я чувствую, находясь в твоих объятиях».

– Ты же не захотел снять ее с меня! – игриво произнесла она, облизнув пересохшие губы. – Вина?

– Возможно, – сдался Торин, взглянув на стоящую возле нее бутылку.

– Тогда тебе придется подойти, – прошептала она, раздвинув бедра.

Торин послушно подошел, проведя ладонью по внешней стороне ноги, мурашки пробежали по ее коже. Он встал у нее между ног, и его рука нежно провела от ее шеи к пупку, наслаждаясь, она выгнулась. Его губы жадно впились в ее живот, покусывая кожу на ребрах.

«Потому что ночь принадлежит влюбленным,
Потому что ночь принадлежит страсти,
Потому что ночь принадлежит влюбленным…»

– Ты же хотела есть? – спросил он, игриво посмотрев на нее.

– О! У меня множество идей для тебя! – кокетливо поддразнила Оливия его.

– По-моему, мы договорились. Я сверху! – напомнил он ей.

– Я помню, если ты забыл, у меня прекрасная память, – продолжала дразнить она его.

– Тогда…

Он встав над ней, развязал на своих бедрах простынь бросил ее рядом с футболкой и отошел. Вернувшись, он поставил тарелку и стакан с мороженым на стол, а затем сел на стоящий рядом стул.

– Иди сюда.

«Что ж, давай – попробуй и пойми,
Что я испытываю, находясь под твоей властью.
Возьми меня за руку, в то время как солнце садится».

Оливия послушно слезла со стола и подошла к нему, он взял ее за бедра, притягивая к себе, она начала садиться верхом на его ноги. Тяжело задышав от соприкосновения их наготы, она опустила глаза вниз. Он взял ее подбородок и, подняв ее лицо, неодобрительно посмотрел в ее глаза.