Оттепель

Ничего не подозревающий человек вошёл в дверь и я, резко вставил свой нож прямо в шею. Мужчина попытался закричать, но я закрыл его рот рукой и вырвав пистолет из его руки, совершил контрольный выстрел. В этот момент сильно запульсировало в голове, и на секунду потемнело в глазах, но расслабляться некогда. Напряжение нарастает, так сильно забилось сердце, что кажется, я слышал этот стук…

Не плохо получилось, однако, крови многовато. Зарезал как свинью, отвратительно. Осторожно выйдя наружу, передо мной оказался очень короткий коридор всего из пары комнат. Похоже остальные за какой-то из этих дверей.

Может подождать, пока они убьют Илью Фёдоровича? Заманчиво, конечно.

Пройдя вдоль стены я прислушался к самой ближней комнате. Тихо, но я всё равно открыл дверь. Как и ожидалось – пусто.

Послышалось, как открылась ещё одна дверь. Возможно, кто-то вышел.

Выглянув, я увидел ещё одного незнакомого человека, и он, так же заметив меня попытался достать свой пистолет, но не успел. Следом за ним вышло ещё двое, на звук выстрела. Снова потемнело в глазах. Чёрт, как же не вовремя…

Собравшись, пытаясь сфокусировать взгляд, прямо передо мной просвистела пуля. Это было достаточно близко. Спрятавшись за дверью, я зажмурился и открыв глаза вновь, почувствовал, что стало легче.

Всё произошло очень быстро, меня ранили в руку, но я смог справиться и с ними. Похоже больше никого.

Хорошая была попытка с неплохой заявкой на успех, но исполнение немного подкачало.

Истекая кровью я дошёл до дальней комнаты. Илья Фёдорович со спокойным видом сидел, словно ничего не произошло. Хотелось бы мне возмутиться, да силы, кажется, начали меня совсем покидать. Разрезав верёвку, которой были связаны его руки я выдохнул и упал без сознания, снова.

Проснулся уже в поезде. Мы ехали домой, какое облегчение, если это не сон. Попытавшись приподняться, я почувствовал острую боль в руке и давящую в голове.

Напротив меня сидел Илья Фёдорович, который тоже дремал. Казалось бы, я спасён и возможно это конец, но в ангаре я убил четверых, хотя все говорили, что их больше. Где-то остался ещё один и кто знает, продолжит ли свои нападки. Хорошо бы найти его гораздо раньше, чем он снова даст о себе знать.

В своих мыслях я совсем не заметил, как отключился, а проснулся уже в своей квартире. Кто-то перевязал мне руку, и она больше не доставляла дискомфорта.

Вставать совсем не хотелось, но в дверь постучали.

Этот раздражающий звук, а если не открыть, как долго продолжат там стоять? Делать нечего и я, собравшись с мыслями открыл дверь. Мария бесцеремонно вошла, усевшись на диван.

– Саша, я требую объяснений. – Серьёзным тоном сказала девушка, скрестив руки у груди.

Выдохнув, я закрыл дверь и ушёл на кухню. Девушка, разозлившись ещё больше, пошла следом за мной.

– Не смей игнорировать! Я видела в каком состоянии тебя принесли домой. Мало того, что ты замешан в чём-то серьёзном, так и ничего никому не говоришь, оставляя меня в неведении. Это, по-твоему, нормальное отношение?

– Да.

Не было мне бед, так впустил в свою жизнь эту бестию. Знал ведь, что просто и легко не будет, но и выгнать будет не правильным.

– Давай я проведу тебя домой.

– Всё понятно! Тебе не было и нет никакого дела до чувств других людей. Сама дойду. – Крикнув, она вышла из моей квартиры громко хлопнув дверью. Не понимаю, что это значит и почему так разозлилась, если всё нормально.

Чуть позже после ухода Марии ко мне пришёл наш почтальон, который передал конверт с деньгами и распоряжение о том, что завтра могу не приходить. Целый день отдыха, как щедро…

Хотелось бы прогуляться ещё немного, в порт, например, подышать свежим воздухом в тишине. Вечером там особенно красиво.

На следующий день я решил потратить свой выходной для поездки домой.

Сложно сказать, скучаю ли я по ним, но к брату однозначно успел привязаться. Это и не удивительно, ведь он в силу возраста ещё слишком добрый и искренний. Пройдёт время, и перестанет ждать меня с таким трепетом, когда я в очередной раз исчезну. Отдалиться, а после просто забудет.

В это краткое мгновенье мне хочется стать для него кем-то, помочь и привнести какую-то радость, которой здесь он был с рождения лишён.

К слову, к мачехе я не питал вообще никаких эмоций. Слабая и отчаявшаяся женщина, которая давно сдалась и тянет это существование изо дня в день. Возможно, ради брата я и мог бы попытаться вытащить её отсюда, но сможет ли она удержать новый уровень жизни, большие сомнения.

Одна радость во всём этом, отца вообще никогда и нигде не видно. Есть надежда, что он напьётся и где-нибудь умрёт на лавке, словно тот вонючий, бездомный, на вокзале. Так и пройдёт жизнь, в задурманенном рассудке, ничего после себя не оставив, кроме, наверное, ненависти.

Покидаю это место каждый раз с тяжёлым сердцем. Прогнивший и холодный дом, в котором оставляю Семёна и так тяжело с ним прощаться. Забрать бы, но некуда… Вразумить его мать… Не получается. Поэтому я просто, уезжаю.

Прошло два месяца. 5 Декабря 1904г.