Отто фон Бисмарк (Основатель великой европейской державы - Германской Империи)

Проблема «выбора» больше не допускала отсрочек. Однако Бисмарк сумел затянуть решение о союзе (союз поначалу задумывался как довольно представительный, включающий в себя в том числе и экономическое объединение «Центральная Европа», но затем по инициативе австро-венгерской стороны был ограничен рамками оборонительного союза антироссийской направленности) с двойственной монархией до тех пор, пока не стало ясно, что и Россия пойдет на новое сближение с Германской империей, что и осуществилось в 1881 году в виде (тайного) Союза трех императоров (с включением Австро-Венгрии). На предварительных переговорах Бисмарк заявил чрезвычайному посланнику России Сабурову:

«Поверьте мне, не в Ваших интересах сеять раздор между Германией и Австрией. Вы слишком часто недооцениваете, как важно находиться на шахматной доске Европы втроем. Для старых кабинетов, и прежде всего для моего, эта цель неизменна. Всю политику можно свести к формуле: попытайся держаться втроем, пока сомнительным равновесием распоряжаются пять великих держав. Вот настоящая гарантия против коалиций». Напряженность в отношениях между Францией и Италией, возникшая в связи с захватом Туниса, дала возможность привлечь и эту страну к австро-венгерскому объединению и в 1882 году заключить с ним оборонительный Тройственный союз, направленный против Франции.

Достигнутая таким образом благоприятная расстановка центрально-европейских сил позволила Бисмарку перешагнуть «предел», который он сам установил и до сих пор строго соблюдал. Он считал Германскую империю исключительно европейской великой державой и даже очень существенные торговые интересы за океаном не оправдывали в его глазах захвата колоний. Канцлер преодолел свое предубеждение по внутриполитическим соображениям — для того чтобы наметить нации новые цели после уже ставшего привычной реальностью создания империи, чтобы с помощью ходкого лозунга обеспечить правительственным партиям доступ на выборы в рейхстаг и вернуть большинство, потерянное в 1881 году, но фактически необходимое по соображениям бюджета. Еще более значим был внешнеполитический расчет Бисмарка. В процессе сближения с Францией на арене колониальной политики и «создания фронта» против Англии, можно было гарантировать связи Германской империи с Россией, имеющие, по мнению Бисмарка, первостепенное значение после ожидавшейся в тот период смены монарха, в результате которой власть должна была перейти к кронпринцу, настроенному пробритански. В действительности захват колоний в Африке (Юго-Западная Африка, Камерун, Того, Восточная Африка) и в морях южного полушария совершился в условиях столкновений с Англией, точно так же, как во всех международных конфликтах (вокруг Афганистана, Египта и т. д.). На этом этапе (до 1885 года) Бисмарк в общем занимал позицию в пользу России и Франции. Так, в январе 1885 года Бисмарк заявил: «Египет как таковой не представляет большого интереса, решающим является для нас манипулирование европейским равновесием в том смысле, в каком это соответствует нашему сегодняшнему пониманию собственных интересов… Египетский вопрос представляет для нас необходимое поле для политических операций, но не объект таковых».

Однако восточный кризис, разразившийся в середине 1885 года вокруг Болгарии и совпавший по времени с сильными реваншистскими тенденциями во Франции, очень быстро привел к тому, что внешнеполитические интересы канцлера вновь сконцентрировались на континенте. В ситуации, претерпевшей столь значительные изменения, в 1888 году прозвучали известные слова Бисмарка в адрес исследователя Африки Ойгена Вольфа. Они объясняют — пожалуй, слишком односторонне — евроцентристские воззрения канцлера: «Ваша карта Африки и вправду очень хороша, но моя карта Африки расположена в Европе. Здесь расположена Россия и здесь расположена Франция, а мы в середине; вот моя карта Африки».

Новый восточный кризис вокруг Болгарии представлял собой более значительную опасность для Бисмарка, чем кризис 1875–1878 гг.