Отто Шмидт

В свою очередь, позднейшими мемуаристами и исследователями было высказано немало претензий Шмидту в части его неспособности уберечь полярников от карающего меча НКВД. Чтобы понять действия героя книги в создавшейся ситуации, обратимся к документам. Не позднее конца июня 1938 года (то есть еще до завершения вывода из льдов зазимовавших судов, но после эвакуации большей части зимовщиков на Большую землю, что позволяло приступить к расправе над ними) в адрес нового начальника Политуправления ГУ СМП Белахова (сменившего И.О. Серкина, оказавшегося на этом посту после ареста Бергавинова) от и.о. начальника Ленинградского политотдела Д. Бубнова поступило «ПОЛИТДОНЕСЕНИЕ. О выполнении пункта “В” постановления СНК СССР о работе ГУ СМП по ленинградским организациям», разумеется, с грифом «Секретно». Судя по приведенным ниже извлечениям, пресловутый пункт «В» постановления Совнаркома от 28 марта 1938 года относится к мерам по искоренению «троцкистко-бухаринской заразы», сорвавшей навигацию 1937 года. Вот характерная выдержка из политдонесения:

«Ленинградские организации системы ГУ СМП были крепко засорены чуждыми и враждебными нам людьми, вредителями, шпионами и просто авантюристами и бездельниками. Особенно по таким важнейшим в системе организациям, как Гидрографическое управление и Всесоюзный Арктический институт, где засорение шло через бывших руководителей этих учреждений – Орловского и Самойловича. Гидрографическое управление по своему составу, скорей, напоминало белогвардейско-колчаковское учреждение. Там на всех решающих участках, начиная с руководства, сидели бывшие дворяне, офицеры-колчаковцы, агентура и шпионы Японии, Германии, Польши и др. А ведь Гидрографическое управление призвано сделать очень многое в деле освоения Северного морского пути. И поэтому не приходится удивляться, что сделано ничтожно мало (!!! – В.К.), что создавалась видимость работы или давался брак в работах, которые должны послужить основным руководством для судов, плавающих по трассе СМП. Нисколько не лучше, если не хуже, обстояло дело во Всесоюзном Арктическом институте» (1995, с. 1026).

Далее в документе описываются мероприятия, проведенные Ленинградским политотделом ГУ СМП. Их результаты в большинстве случаев совпадают с другими известными источниками: «Фактическая сторона дела на сегодня выглядит таким образом. Начнем с Гидрографического управления. Это гнездо белогвардейщины мы хорошо потрепали и порядочно оздоровили. За период с 1 октября 1937 года по 1 июня 1938 года было уволено 44 человека сомнительных, не внушающих доверия и проявивших себя с отрицательной стороны, а также прямых вредителей и шпионов. Большинство уволенных арестованы органами НКВД. Кроме того, арестованы 13 человек таких, которые еще не были уволены из управления, в том числе такие, как Евгенов (заместитель начальника управления по научной части), Хмызников (бывший начальник сектора). К слову сказать, до самого последнего дня пользующегося доверием в Москве, несмотря на сигналы, Евгенова даже представляли к награде орденом» (Там же, с. 1027). Из этого текста следует, что ленинградские парторганы проявили инициативу в информировании московских о подозрительном либерализме со стороны руководителя ГУ СМП в отношении подозрительных лиц – это во-первых. Во-вторых, органы НКВД с одинаковой вероятностью могли отправить на Лубянку (в Москве) или в Большой дом на Литейном (в Ленинграде) как уволенных с работы, так и продолжавших выполнять служебные обязанности. Но это далеко не все…

Вернемся к цитированному документу: «По Арктическому институту добились значительного оздоровления: там органами НКВД изъято 30 человек и уволено с января месяца 1938 года 11 человек. Самым важнейшим условием дальнейшего оздоровления института является снятие Самойловича и назначение П.П. Ширшова» (Там же). Далее следуют сведения подобного рода по другим подразделениям Ленинградского территориального управления ГУ СМП, включая персонал самого теруправления, политотдела, издательства Главсевморпути, Института народов Севера, Института полярного земледелия и т. д. Рядовая информация рядового недалекого партийного деятеля, не подозревающего, что участь, какую он готовит сегодня для других (включая товарищей по партии), завтра может оказаться его собственной.