Отто Шмидт

Разумеется, встреча с отважной четверкой с Г. В. Ушаковым во главе была переполнена эмоциями. Но гораздо важнее оказался их скомканный отчет о сделанном. Положить на карту неизвестный прежде архипелаг площадью более 37 тысяч квадратных километров, почти наполовину покрытый ледниками, в нескольких протяженных маршрутах общей длиной в 3000 километров (из них 2200 километров со съемкой) общей продолжительностью пять месяцев, было очень непросто. Это — не считая семнадцати отнаблюденных астрономических пунктов, многочисленных метеорологических и магнитных наблюдений, и само собой, топографического и геологического описания архипелага. Северная Земля во многом походила на ближайший к ней выступ Азиатского материка — Таймырский полуостров, хорошо знакомый Урванцеву по предшествующим экспедициям. Хотя достигнутый результат был заслугой всего коллектива, сам Ушаков в беседе с Громовым выделил единственного ученого в их коллективе: «Особо надо отметить Урванцева — незаменимого человека в экспедиции. Я такого преданного и верного товарища еще никогда не встречал. Благодаря Урванцеву наша двухлетняя зимовка дала богатейшие научные результаты. Его прекрасное знакомство с Таймырским полуостровом дало возможность ставить безошибочные диагнозы в то время, как новичок здесь учился бы» (1934, с. 148). Несомненно, Шмидт был доволен достижениями своих подчиненных по институту, но не менее важным для него были выводы на будущее о роли коллектива и личности при исследованиях в Арктике.

Корреспондент также описал ряд особенностей «зимовья на Домашнем», не вошедших в официальный отчет или оставшихся за пределами других публикаций. «…Тот же домик, который мы, торопясь удрать от близкой зимы, выстроили два года назад, но уже не блещущий первой свежестью. На крутом каменистом наносе гордо торчит вверх деревянная радиомачта, которую с таким трудом врывали в вечную мерзлоту. Ближе к морю — новая неизвестная нам постройка — сооруженная из досок, обитых толем, — магнитная будка, где вел свои наблюдения, а иногда ночевал H.H. Урванцев…

…У дома развешаны пятнистые шкуры белух, морских зайцев, а под брезентом аккуратно сложено в пачки все богатство — 105 шкур белого медведя. Тут же рядом на канате сохнут 4 свежие шкуры только вчера убитых животных…

…В холодных сенях радиостанции бесцеремонно устроились пушистые щенки ездовых собак. Здесь — запасы консервов, инструменты, лыжи и снова скатанные мехом внутрь шкуры белого медведя. (Экспедиция, находившаяся на хозрасчете, расплачивалась по своим финансовым обязательствам большей частью этими шкурами. — В. К.)Тяжелая, хорошо утепленная дверь ведет в крошечную кухню, блещущую чисто вымытой, расставленной на полках посудой, ярко-медным надраенным примусом и умывальником. На столе — свежеиспеченный чьей-то опытной рукой белый хлеб.

— Готовим все по очереди, — показывая помещение, говорит Г. А. Ушаков, — причем в приготовлении пищи существовало необъявленное соревнование. Каждый стремился поразить каким-нибудь особенным блюдом. Обычный наш утренний завтрак — это яичница, кофе или чай. На обед же каждый готовил по своей специальности. Журавлев делал котлеты или пироги, Урванцев — отбивные котлеты из медвежатины или битки. Ходов навострился на кашах, а я — на бефстроганове.

Налево — каморка радиостанции — полновластное владение Васи Ходова, с коротковолновым передатчиком, с по-стоянным возбуждением, стабилизацией, бензиновый мотор в 2,5 л. с. типа «Дуглас» и динамо в полтора киловатта. На стене — записная книжка метеорологических наблюдений, которые Ходов регулярно проводил каждый день.

Узенький коридор ведет в довольно просторную комнату, но явно малую для четырех человек (площадь — всего 36 квадратных метров. — В. К.) — спальню, столовую, рабочий кабинет, гостиную и т. д. Словом, здесь в четырех деревянных стенах была сосредоточена вся жизнь и работа северного форпоста науки. Вдоль стен — одна над другой для экономии места по две койки. Смятые постели свидетельствуют о том, что люди только что встали, разбуженные приходом «Сибирякова». У тусклого окошка — письменный стол, на нем наковальня для мелких поделок, выше — полки с книгами, тетрадями, фотоаппаратурой и химикалиями. В центре комнаты — обеденный стол, с давно застывшей жареной медвежатиной и остатками коньяка.