Отто Шмидт

Объяснение происходившего дано в работе Жукова: «Ведомство Ежова предпочло подлинной вине мнимую — «вредительство»… Формальным основанием для репрессий в Главсевморпути стали сотни, если не тысячи доносов, которые С. А. Бергавинов, ничуть не помышляя о такой же собственной судьбе, переадресовывал в НКВД. Именно такой подход к решению проблемы И. О. Соркин, на короткий срок возглавивший Политуправление ГУСМП, в записке, направленной заместителю заведующего транспортным отделом ЦК ВКП (б) Власову 16 декабря 1937 года, и посчитал единственно возможным:

«Основная причина нашего поражения на море в текущем году — это не стихия, а наша политическая беспечность, позволившая врагам народа своими вредительскими действиями дезорганизовать навигацию» (с. 345–346). Еще раз отметим, что в создавшейся ситуации Шмидт был вынужден на какой-то момент следовать в «кильваторе» за своими политнадзирателями, — спорить с «линией партии» было делом безнадежным. Но, как будет показано ниже, даже в этой ситуации опальный академик и Герой Советского Союза не опустил рук…

Арктическая навигация 1937 года на Северном морском пути не заладилась с самого начала. В значительной мере это произошло из-за отсутствия Шмидта, занятого полюсной операцией. Всего два года назад трасса успешно работала и без присутствия Шмидта, но именно в 1937-м это обстоятельство сыграло негативную роль: не оказалось человека, готового вовремя принять на себя ответственность. Остальное — не более чем сопутствующие обстоятельства, многократно преодолеваемые в предшествующие навигации. Действительно, поздно в море вышли ледоколы (например, «Красин» на 25 суток позже запланированного). Как обычно, были задержки в предоставлении необходимых судов Главсевморпути от Наркомвода, и в поставках грузов и т. д. Хуже обстояло дело с топливом на Востоке. По Лене планировалось доставить в Тикси 10 тысяч тонн якутского угля, а поступило намного меньше, причем в погоне за планом нередко вместо угля гнали породу и т. д. Авиация с самого начала была брошена на высадку папанинцев, а позднее — на поиски пропавшего без вести экипажа С. А. Леваневского, и, таким образом, вести ледовую разведку было некому. Были прогнозные ошибки частного характера, что не сыграло фатальной роли в развитие событий. Решающими оказались другие факторы, прежде всего организационные.

Тем не менее в начале августа ледокол «Ермак» (капитан В. И. Воронин, руководитель морских операций на западе Сев-морпути Ковель) провел в пролив Вилькицкого три каравана транспортных судов общей численностью 23 единицы. Однако вскоре льда на востоке Карского моря прибавилось настолько, что «Ермак» в августе — сентябре половину времени потратил на ожидание улучшения обстановки, еще 8 суток на бункеровку на Диксоне, 10 — на подходы к караванам, а на саму проводку — только 13 дней. Такое соотношение затрат времени не сулило ничего хорошего. Подобным образом действовали и другие ледоколы, в первую очередь «Ленин». Задержавшись с бункеровкой на Диксоне, «Ермак» не смог оказать своевременную помощь судам в проливе Вилькицкого. Шесть единиц вместе с ледорезом «Литке» зазимовали у берегов Северной Земли, несмотря на отчаянную телеграмму из Москвы от 30 сентября: «Выход из кризиса зависит от «Ермака», в частности, предупреждения зимовки каравана «Литке». Ожидаем от славного «Ермака», его героического экипажа с капитаном Ворбниным, исключительной активности, невзирая на трудности… Шмидт» (1943, с. 303). В составе каравана оказался пароход «Моссовет» (капитан П. А. Бочек), уже совершивший переход по трассе Севморпути из Мурманска в Петропавловск и теперь направлявшийся в Европу с грузом (уже оплаченным западной валютой!) камчатских крабовых консервов. Он имел все шансы оказаться первым судном, одолевшим путь вдоль северного побережья Евразии дважды в одну навигацию. Последней надеждой каравана оставался ледокол «Ермак». Но 4 октября по радио «…Воронин коротко сказал, что ледокол имеет особые обязанности и он в лед не пойдет» (Бочек, 1968, с. 299), — ледокол в это время протаскивал на запад израненный пароход «Володарский». Второй раз «Ермак» подошел к каравану 17 октября, передал на него уголь, необходимый для зимовки, и принял часть людей, но также не мог оказать реальную помощь, поскольку был отозван для дальнейших операций, включая на Земле Франца-Иосифа, где опасность зимовки угрожала еще трем судам…

Сбитое с толку начавшимися арестами руководство ГУ СМП в отсутствие Шмидта (отчеты в ЦК, поездки по стране, необходимость санаторного лечения, наконец, смерть жены — все смешавшееся в едином стечении неблагоприятных обстоятельств) элементарно растерялось. Никто не мог объяснить происходящего «наверху», включая «шефа», которого любил Великий Диктатор, который стал Героем, но который тем не менее не знал об истинных причинах ситуации «наверху». Это было попросту за пределами его компетенции… В итоге моряки в ледовых просторах Арктики и сотрудники Морского управления ГУ СМП перестали понимать друг друга.