Отто Скорцени

Возможно, эту историю можно «списать» на интриги внутри руководства Третьего рейха, если бы не один малоизвестный факт. По утверждению уже упоминавшегося выше историка Фридриха Румянцева, в распоряжение Франца фон Папена попало досье на Адольфа Гитлера, которое вел австрийский канцлер Курт фон Шушнинг. С этим документом дипломат поступил своеобразно. Сначала сделал копию и микрофильм, с двумя курьерами Кеттелером и Каганеком отправил в Швейцарию, где спрятал в один из банков. А только затем сам документ на самолете был отправлен в Берлин¹⁰⁰.

А вот в Москве осенью 1941 года было принято решение об убийстве немецкого посла в Турции Франца фон Папена. Одна из причин такого неординарного решения – его попытка проведения сепаратных переговоров. В июне 1941 года в Анкаре он встретился со своим британским коллегой Хью Нэтчбулл-Хьюгессеном, где обсудил возможность создания общей для Германии, США и Англии группировки против большевистской России. Англичанин поддержал эту идею, а следом за ним и его британский коллега – Дж. Макмэррей. Франц фон Папен доложил в Берлин о достигнутых успехах, но министр иностранных дел Риббентроп ответил не сразу, ожидая успехов на Восточном фронте. А в конце июля 1941 года всем трем послам было приказано «не обсуждать» с иностранными дипломатами вопрос «о мирных предложениях Германии». Просто руководители Англии и США были против сепаратных переговоров, а руководитель германского МИДа испугался, т. к. шаги Франца фон Папена попали в турецкую прессу¹⁰¹.

Франц фон Папен продолжил свою деятельность в сфере зондирования возможности проведения переговоров с Англией и США о сепаратном мире самостоятельно (скрыв это от Берлина). Дело в том, что в случае устранения от власти Адольфа Гитлера он мог занять один из ключевых постов в Третьем рейхе.

В начале 1942 года советской разведкой была получена информация о том, что близкий к этому дипломату немецкий офицер от имени оппозиционной группы «Германия без Гитлера, но с военным правительством» предложил англичанам следующие условия мира:

Британская империя сохраняется в неприкосновенности;

Германия выводит войска из Чехословакии и Польши, оставив в их районе коридор, соединяющий ее территорию с Данцингом, и в районе Катовиц;

государства Восточной Европы восстанавливаются в довоенных границах;

Прибалтийские государства объявляются самостоятельными;

на этих условиях достигается договоренность и с СССР¹⁰².

В Москве проблему нейтрализации инициатора сепаратных переговоров попытались решить специфично. Франца фон Папена решили… убить. Поручили выполнение этого задания сотрудникам Четвертого (диверсионного) управления НКВД, которым руководил Павел Судоплатов. Основная задача этого подразделения – разработка и проведение разведывательно-диверсионных операций против гитлеровской Германии и ее сателлитов¹⁰³. В силу ряда причин немецкий дипломат не пострадал при покушении¹⁰⁴. Вот так Москва иногда решала задачу по срыву сепаратных переговоров.

Хотя инцидент не повлиял на решимость Франца фон Папена продолжить контакты с Западом. В этой ситуации резидентуры НКВД в Турции приходилось лишь докладывать в Центр о содержании бесед немецкого дипломата и его британских коллег¹⁰⁵.

Все это произошло позднее. А в начале тридцатых годов прошлого века Франц фон Папен сохранял верность режиму. Более того, он был готов оставаться на посту вице-канцлера до сентября 1934 года, а потом перейти в Министерство иностранных дел. При двух условиях: Адольф Гитлер объявит о его невиновности, и будет проведено расследование обстоятельств гибели его сотрудников. Вот и все требования. Мог ли их выполнить фюрер в обмен на лояльность профессионального политика и шпиона? Мог, хотя ему не потребовалось делать это. Вот цитата еще из одного письма Франца фон Папена Адольфу Гитлеру, датированного 11 июля 1934 года:

«Глубокоуважаемый господин имперский канцлер!

Я долго размышлял о нашем вчерашнем разговоре и о заявлении, которое Вы сделали, и, в частности, о том, что Вы сказали в связи с Вашими намерениями, касающимися Вашего выступления в рейхстаге. Я не перестаю думать об огромной важности этой речи и о ее особом влиянии на положение Германии также и в сфере внешней политики. И поэтому чувствую необходимость и фактически считаю своим долгом сообщить Вам мое мнение, как я часто делал это прежде, в связи с другими случаями.

Вы объяснили мне вчера, что Вы собираетесь публично взять на себя ответственность за все, что случилось в связи с подавлением бунта СА. Разрешите мне сказать, что я считаю это намерение проявлением мужества и гуманности. Подавление бунта и Ваше смелое и твердое вмешательство, конечно, будут встречены полным признанием во всем мире. Однако в настоящее время бременем для Германии являются события, которые произошли помимо Вашей собственной инициативы и без всякой непосредственной связи с этим бунтом. Вы сами приводили примеры этого. Об этом писали, в частности, в британской и американской прессе.