Отто Скорцени

Еще одна важная деталь. При проверке документов у мотоциклистов сотрудники НКВД обратили внимание на две детали: на гимнастерке у Таврина правительственные награды были размещены с нарушением недавно введенных правил, и подозрительная пара не выглядела уставшей, хотя согласно «легенде», они проехали свыше 200 км²³⁹.

Другой ветеран военной контрразведки Леонид Георгиевич Иванов в своих мемуарах подтвердил рассказ своего коллеги. Он писал:

«В “Смерш” знали о готовящейся операции (переброске через линию фронта двух немецких агентов. – Прим. авт.), правда, неизвестны были цели противника, поэтому вели с немцами активную радиоигру»²⁴⁰.

Так что не было никаких «тайных информаторов Москвы» из Риги, а просто благоприятное для чекистов стечение обстоятельств. Сначала они узнали о планируемой дате и районе приземления района, а потом перекрыли зону, где приземлилась «крылатая машина».

Радиоигра «Туман»

Расскажем о ходе радиоигры «Туман». Сначала в служебной переписке она именовалась «Семейка», а только потом стала «Туманом». В отличие от большинства аналогичных оперативных мероприятий, данная радиоигра – совместный «проект» «Смерша», НКВД и НКГБ. Так, «тексты радиограмм в “Цеппелин” готовились начальником 3-го отдела ГУКР СМЕРШ Барышниковым и утверждались лично начальником ГУКР СМЕРШ Абакумовым или его заместителем – генерал-лейтенантом Бабичем. Кроме того, радиограммы “Цеппелину” согласовывались с начальником 2-го Управления НКГБ СССР (контрразведка. – Прим. авт.) Федотовым и начальником Главного управления по борьбе с бандитизмом НКВД СССР Леонтьевым»²⁴¹.

С радиоигрой «Туман» тоже связана масса разночтений, а ее подробности до сих официально не рассекречены. Есть лишь высказывания ветеранов военной контрразведки (они были причастны к ее проведению), журналистов и историков (правда, без ссылок на архивные документы). Так, ветераны военной контрразведки, которые в годы Великой Отечественной войны непосредственно занимались радиоиграми, утверждают, что «игру “Туман” с участием захваченных террористов “Покровских” начали с запозданием. Во-первых, ”желавший искупить вину” и сразу “согласившийся работать на советскую разведку” на следствии “вел себя неискренне”. Его напарница имела слабую радиоподготовку, путала коды, медленно работала на ключе. Немцы, подчеркивают ветераны, знали об этом и поэтому задержки с выходом в эфир не вызвали у них подозрений». Вот такую странную радистку направили в советский тыл для участия в операции по ликвидации Иосифа Сталина²⁴².

30 сентября 1944 года в Государственный комитет обороны «товарищу Сталину И.В., товарищу Молотову В.М.» из НКГБ СССР поступила докладная записка № 4126/М. В документе, в частности, сообщалось о дальнейший судьбе террористов:

«Для выявления дальнейших намерений германской разведки по делу Таврина начата радиоигра с немцами. 25 октября с.г. с радиоцентром противника установлена двусторонняя связь. В качестве радистки используется жена Таврина – Шилова Лидия Яковлевна (арестована), которая прошла у немцев курс радиодела и была выброшена в тыл вместе с Тавриным…».

А вот дальше начинаются вопросы. Шилова сразу же сообщила о сигнале, который она должна использовать в случае «провала»: если они работают под контролем, то в конце радиограммы будет подпись «Л.Ш.», а при самостоятельной работе – «Л.П.». Но, как выяснилось позднее, это были не все меры предосторожности, которые предусмотрели в «Цеппелине»…

Позже в ходе следствия удалось также установить, что сотрудниками «Цеппелина» была разработана еще одна предосторожность на случай провала, о которой знал только Таврин. Перед заброской в советский тыл последний согласовал с немецким командованием условный сигнал, который он должен был применить в случае своего ареста советской разведкой. Его жена, заброшенная вместе с ним в качестве радистки, не знала о наличии этого условного сигнала.

Принцип шифровки условного сигнала состоял в следующем: берется слово, в котором имеются две одинаковые буквы рядом, например «русский», «коммуна» и т. п. Для подачи сигнала немцам о работе под диктовку Таврин должен был внести в текст радиограммы два слова, начинающиеся с этих букв, например «милая мама», «сильный снегопад», и вставить их в определенное место радиограммы. Однако более подробно и конкретно объяснить способ кодировки условного сигнала Таврин на следствии отказался.

Поэтому возникает вопрос: а был ли он честен с советскими контрразведчиками и не передал ли сигнал о том, что работает «под контролем»? А сообщенная чекистам информация была вымышленной.