Папа.
Нет-нет. Если ты прямо сейчас уйдешь, то будет вообще непонятно как-то, заходила ты или нет… Если ты пришла, но сразу ушла, то получится, что мы не сошлись с тобой, так ведь? А это нехорошо. Нам нельзя с тобой ссориться. Поэтому, пожалуйста, останься, по крайней мере, до прихода Йона, а там уж идите, куда хотите. Осмотрись, у нас тут приятно, правда ведь? Йон все-таки, конечно, довольно… как бы сказать… с ним бывает сложно. То есть, если вы решите расстаться, то это не должно быть потому, что мы с тобой не поладили.Девушка.
Да.Папа.
А ты красивая.Девушка.
Спасибо, не стоит комплиментов.Папа.
Нет, это правда. Ты, правда, очень красивая. Я ж тебя первый раз вижу.Девушка.
Ну хватит уже.Папа.
Очень-очень красивая. В твоем возрасте девушки обычно считают себя уродинами. Но ты никогда уже не будешь такой красивой, как сейчас, помни это. Помни всегда. И радуйся этому. Не стесняйся.Девушка.
Я бы вас попросила прекратить подобные разговоры.Папа.
Конечно. Прекращаю. Это было просто небольшое отступление. Чтоб скоротать время, что ли. Пока Йон не пришел. Выпьешь что-нибудь? Кампари? Сейчас же еще довольно рано.Девушка.
Спасибо.Папа.
Гертруда! Не принесешь нам Кампари? И орешков! У нас есть орешки?Девушка.
Боже мой, как тут все прекрасно! Я раньше никогда не была в таких домах. Никогда в жизни. Я сама из рабочей семьи. По крайней мере, мама у меня из рабочих. Я всегда жила с ней.Папа.
Да уж, у нас тебе не рабочая семья.Мама
. Угощайтесь. Я выпью попозже отдельно.Папа.
А картошка готова?Мама.
Скоро уже. Еще несколько минут. А потом можешь начинать готовить свой соус.Папа
Девушка.
А мне, пожалуй, стоит немного успокоиться.Папа.
Да нет, не надо. Совсем не нужно.Девушка.
Да.Папа.
Haven’t we all?[2]Девушка.
Не думаю.Папа.
Почему бы нет?Девушка.
Я не хочу брать интервью. Я хочу сама давать интервью.Папа.
Девушка.
Как у вас тут приятно. И в саду, и на веранде. Все такое красивое. Йон мне много рассказывал, но всегда интереснее своими глазами посмотреть.Мама
Девушка.
Да.Мама.
Вместе с Йоном?Девушка.
Да.Мама.
Да-а, забавно получилось. Никогда бы не подумала, что Йон выберет именно психологию. Никогда. Это все-таки совсем не в его духе.Девушка.
Нет, мы ехали из разных мест.Мама.
Ну понятно.Девушка.
Так что мы договорились встретиться уже здесь.Мама.
Все-таки, забавно. Ну, ты скоро узнаешь поближе нашу семью. Мы принадлежим к тому чудесному типу семей, в которых кто-нибудь вполне мог бы быть шизофреником. Я серьезно говорю. Семьи, в которых ребенок страдает шизофренией, обычно очень симпатичные, просто чудесные. Совсем недавно я была в одной такой семье, — я ведь тоже психолог, как ты, наверное, знаешь. В той семье трое детей. Двое — совсем дебилы, по-настоящему. Мальчик и девочка. Таких, действительно, надо держать взаперти. Шизофреники, неспособные к каким бы то ни было отношениям с внешним миром. Но трое других членов семьи — очаровательные, прелестные люди. И малыш. Все такие спокойные. Они угостили меня кофе и соком, мы замечательно поболтали. С нами сидел только младший ребенок, — прелестный, с большими глазами… интересно было знать, когда и его постигнет та же участь.Девушка.
Вовсе нет.Мама.
Я хочу спросить тебя кое о чем.Девушка.
Да?Мама.
Ты чувствуешь во мне соперницу? Можешь не отвечать. Я просто хотела сказать, что если вдруг чувствуешь, то очень зря. Я совсем не хочу с тобой соперничать. Ты наверно знаешь, или вы еще не проходили, что матери часто соперничают с невестками? Это может развить в тебе такие комплексы, что потом всю жизнь не сможешь от них избавиться. Я бы не хотела, чтоб мы с тобой соперничали. Так что, как только почувствуешь во мне соперницу, сразу скажи об этом. Обещай.Девушка.
Да-а…Мама.
Ну хорошо.Папа
Мама.
О!Папа.
Соус готов! А вот и наш сын!