Отцы

– Ну, я не знаю, я все еще думаю. Посмотрим, спасибо, – Миша улыбнулся и был готов откланяться. – Я пойду к своим уже.

– Беги, беги, рад был видеть. Отцу с матерью привет.

– Обязательно.

– Хороший пацан, – сказал Олег, когда Миша отошел от их столика к своим друзьям.

– Изобретательный такой, – поддержал его Кирилл.

Оба по-отечески усмехнулись.

Вдруг Кирилл звякнул ножом о тарелку и схватил Олега за руку:

– Эврика! Слушай! Вот тебе и машина времен, и запах пороха! Нищий этот с лепестками роз!

Олег непонимающе уставился на друга:

– Ты про что?

– Ну как про что! Ты же сам говорил, пороху они не нюхали, сравнивать им не с чем!

– С нищим что ли? Предлагаешь выставить детей на улицу без копейки?

– Не совсем. Хотя, это тоже хорошая идея. Мы можем закинуть их в такие ситуации, которые закалят характер, заставят их думать.

– Театр что ли организовать?

– Ну почему так негативно? Пусть даже и театр. Но чтобы они прочувствовали, прошли эту инициацию! Это же практически как тренировка, поход в горы, испытания, которые ты проходишь по собственной воле, а потом выходишь из них новым человеком! Только пройдут они их не по своему желанию, а с нашей подачи.

– Да ну, детский сад какой-то. Они же, когда почуют, что их надурили, еще больше станут плевать на тебя, да еще с презрением.

– А, да… наверное… – Кирилл опустил голову и закусил губу.

Полторы секунды, которые они просидели в тишине, разорвались еще более энергичным всплеском, исходящим от Кирилла:

– Да не заметят! Просто создадим для них реальность, настоящую, через которую надо пройти, где или пан или пропал, но под нашим контролем. Своеобразная контролируемая реальность. А?

– Под контролем? – Олег задумался. – А что, может быть, может быть.

Подошел официант и поставил перед каждым по чашечке кофе и тарелке с коричневым квадратом торта «Наполеон». Кирилл посмотрел на официанта прямо и почти без вызова сказал:

– Спасибо, милейший.

Официант поежился и кивнул. Собрал со стола тарелки, а затем, словно желая побыстрее убраться от этого непонятного столика, зашагал прочь чуть более порывисто, чем обычно.

– Ну ты вообще хищник, запугал бедного человечка, – улыбнулся Олег, – тут ведь штука в том, чтобы на свою сторону привлечь его, чтобы рядом с тобой и твоей силой комфортно было, а не противоставлять себя ему. Ведь, если представится случай, он не будет раздумывать, плюнуть тебе в чашку или нет, а то, чего хуже, и нож в спину воткнуть. Надо располагать людей к себе.

Кирилл некоторое время обдумывал слова Олега, а потом поменял местами чашки с кофе, пробормотав:

– Если позволишь.

Олег рассмеялся:

– Вот, можешь еще десертом поменяться.

– Нет, десертом, пожалуй, не буду, – Кирилл тоже засмеялся, представляя себе абсурдность ситуации.

– Эх, люблю сладенькое, – сказал Олег, придвигая к себе блюдце.

Кирилл медленно помешивал кофе, совершенно не спеша приступить к десерту. Олег к этому времени уже доел весь свой торт и бросал недвусмысленные взгляды на нетронутый «Наполеон» Кирилла.

– Ну что, ты не будешь? – спросил он друга.

– Да, да, угощайся, конечно, – Кирилл подвинул тарелку. – Я уже наелся.

Но перед тем, как неумолимо занесенная ложка Олега отполовинила и этот торт, Кирилл дернулся к «Наполеону» и отсек большой кусок:

– А вообще, знаешь, пожалуй, я тоже угощусь.

Олег улыбнулся и поддел ложкой оставшуюся половинку:

– А ты становишься опасным человеком.

– И, между прочим, превосходно себя в связи с этим чувствую! – сказал Кирилл, с довольной улыбкой жуя свой десерт.

– Мне эта идея нравится, – Олег положил ложку на блюдце и взглянул прямо на Кирилла.

– Ведь отчаянные времена требуют отчаянных мер, – с деланным пафосом сказал Кирилл. – Я чувствую, что это может привести к революции в мировоззрении наших детей!

– Ну и что мы можем сделать для начала? – Олег поглядел в сторону мирно веселящихся подростков.

– Прежде всего, необходимо расставить в головах у наших детей правильные приоритеты по отношению к родителям. В моей ситуации это самое подходящее время, пока Оля еще не пришла в себя от вчерашнего потрясения. Для тебя у меня тоже есть пара подходящих идей.

– Да? Быстро ты мыслишь, – Олег выглядел уже более заинтересованным, – ну, давай, выкладывай.

– Значит так, ты говоришь, он только и делает, что с компьютерами общается. А друзья у него какие-нибудь есть?

– Да какие-то ботаны чмошные. Ни одного нормального пацана. Но они все больше через интернет общаются, не ходят никуда.

– Ага, хорошо…

– Да уж куда лучше.

– И он, надо думать, не совсем уважает твой образ жизни, понятия?

– Ну-у, можно, наверное, и так сказать, – улыбнулся Олег.

– Я вот что думаю. Тебе надо раскрыться перед ним в новом свете, с такой стороны, с которой он тебя не видел. Но это надо сделать так, чтобы он стал как бы невольным свидетелем этой грани твоего характера, ну, чтобы он тебя зауважал.

– В компьютер, что ли, начать с ним играть?

– Не обязательно. И даже, скорее всего, и не нужно. Потому что его реальные ценности связаны не с компьютерами как таковыми; это он протестует против того, что его окружает. А комп дает уход от надоевшей реальности.