Отцы

По дороге тесть с зятем сразу же заговорили о том, что особенно волновало их в эти дни. Было почти определенно известно, что в Гамбурге, как всегда, будет баллотироваться Август Бебель; здесь уже много лет выбирали только социал-демократов. Предстояли массовые предвыборные митинги. После доклада Розы Люксембург гамбургские табачники выдвинули предложение пригласить в Гамбург для выступления на предвыборных собраниях, кроме Бебеля, Дица и Мецгера — теперешних и, надо надеяться, будущих депутатов, а также и молодого Либкнехта. Карл Брентен рассказал тестю, что на собрании профессионального союза он предложил пригласить и штутгартца Вильгельма Блоса.

— Мы у себя в цеху читали книги Блоса «История французской революции» и «История германской революции 1848 и 1849 годов». Теперь мы хотим взяться за новую книгу — о Парижской коммуне.

Хардекопф поднял голову.

— О Коммуне? Так, так.

— Я, видишь ли, того мнения, — продолжал Карл Брентен, — что следует больше внимания уделять политическому просвещению. Если в ближайшем будущем нам представится возможность взять в свои руки государственную власть, то от нас потребуются знания, и это касается не только руководящих товарищей, но и рядовых социал-демократов. Перед нами возникнут гигантские задачи. По-моему, мы на этот счет преступно беспечны. Предприятие вроде шаперовского, — ну, такое-то мы еще сможем вести. Я так вполне справился бы. Но заполнить своими людьми весь государственный аппарат и сохранить его — это уж будет посложнее, верно?

Хардекопф, молча слушавший зятя, выразил согласие энергичным кивком. «Как же я ни разу не подумал об этом, — мелькнуло у него в голове. — Карл прав, мы собираемся управлять государством, а как управлять, об этом и разговора нет. А ведь это самое главное».

Карл Брентен продолжал:

— Я решил, отец, вплотную и серьезно заняться политикой. Мне это кажется теперь важнее, чем… ну, да… чем «Майский цветок».

— Карл, — воскликнул обрадованный Хардекопф, — я давно собирался поговорить с тобой от этом. Но мне хотелось, чтобы ты сам додумался; будь я помоложе, я непременно поступил бы так, и, знаешь, вовсе отворачиваться от «Майского цветка» не нужно, но политика, работа в партии, в профессиональном союзе — она у нас в ферейне слишком уж на задворки задвинута.

Фриц купил за пять пфеннигов пакетик с корюшкой, и маленький Вальтер стал высоко подбрасывать рыбок, издавая громкие ликующие возгласы, когда чайки подхватывали их на лету.

Облокотившись на перила Ломбардского моста, Карл с тестем поглядывали на детей и на чаек, с пронзительным криком носившихся в воздухе и вырывавших друг у друга добычу.

Альстер сковало ледяным покровом, но он был недостаточно крепок, чтобы выдержать пешеходов. Белые альстерские пароходики без труда курсировали взад и вперед, оставляя за собой свободную ото льда полосу. Взгляд Карла Брентена скользил по Юнгфернштигу, по одетым в зимний убор деревьям, улицам и кровлям почти одинаковых по высоте зданий. В центральной части города над линией домов поднималось пять высоких башен, и каждая была по-своему примечательна. Покрытая зеленовато-серым налетом стройная башня церкви св. Петра устремлялась ввысь сужающейся пирамидой, напоминая прямолинейного, твердого, властного аристократа из старинного рода, тогда как от башенки на церкви св. Якова, расположенной неподалеку, веяло каким-то буржуазным уютом в стиле бидермайер. А увенчанная луковкой башня на церкви св. Катарины вблизи гавани, походила на жизнерадостную, веселую тетушку, еще любящую прихорошиться, питающую пристрастие к драгоценностям. Золотой венец на ее макушке был, как говорили, из легендарной сокровищницы Штёртебекера. Отвернувшись от земли, устремленная в небо мрачная, исчерна-серая, как истлевший скелет, высилась над крышами, сейчас же за ратушей, готическая башня церкви св. Николая. В этот белый зимний день она казалась особенно зловещей, точно грозная вестница потустороннего мира.

— А «Михеля» решено отстроить заново?

При взгляде на панораму города Брентен как бы ощутил отсутствие башни, которая представляла лицо города.

Старик Хардекопф подтвердил, что и он читал об этом решении.

— В газетах пишут, — сказал он, — что она будет построена в том же старинном стиле.

Башня на церкви св. Михаила, одна из достопримечательностей Гамбурга, сгорела летом прошлого года.

Чудесен был этот город. Старые дома разрушались, но на смену им воздвигались новые, прекраснее прежних. Напротив, на Глокенгиссервале, строился большой вокзал. От него к ратуше пройдет широкая улица — старые кварталы уже снесены, — и точно так же, как теперь город кольцом сомкнулся вокруг малого Альстерского бассейна, он со временем гигантски разрастется и образует кольцо вокруг Аусенальстера. Уже воздвигаются новые кварталы домов в Уленхорсте, Бармбеке, Эппендорфе.

Иоганн Хардекопф сказал: