Отцы Ели Кислый Виноград. Первый лабиринт

Ширли, раскрыв рот, уставилась на озорного гиганта-наездника. Но его уже окружила и почти заслонила от неё толпа восторженно орущих ребят. Всё же она успела схватить взглядом, как кудрявые медноголовые близнецы-подростки с гитарами приблизились к нему вплотную, и тот улыбнулся им, как добрым знакомым, хлопнув одного за другим по плечам, так что они присели и тут же упруго выпрямились, продолжая ухмыляться. Но тут уж всю картину от неё окончательно заслонили головы и плечи. Ширли вспомнила, что утром папа обратил мамино внимание на близнецов с гитарами, кажется, сказав, что они сыновья того самого его коллеги, который поспорил с боссами. Мама в ответ выразила своё неудовольствие их поведением, хотя Ширли решительно не понимала, что они делали не так. Эти мысли туманным облачком пронеслись в её голове и рассеялись – она жадно впитывала происходящее.

Близнецы тронули струны гитары и заиграли незнакомую Ширли задорную, красивую мелодию. Один из них звонко запел мальчишеским красивым голосом. Рядом с близнецами оказалась поразительно похожая на них полненькая высокая девочка, ровесница или чуть постарше Ширли, за её юбку цеплялась худенькая малышка, как видно, её младшая сестрёнка. Обе девочки были в длинных джинсовых юбках с одинаковой вышивкой, они широко и радостно улыбались, старшая девочка звонко хлопала в ладоши.

Ребята, плотно окружив всю компанию, подпевали солирующим близнецам, весёлая толпа направилась в сторону пляжа, где дотлевали самодельные, сложенные из кирпичей мангалы.

Ширли проводила взглядом толпу молодёжи и продолжала свой путь, не зная куда.

Отсюда ей уходить не хотелось: вокруг неё звучала такая приятная, весёлая и зажигательная музыка. Из магнитофонов неслись самые различные мелодии, не слишком отличающиеся от тех, к которым она привыкла и которые любила. Это была музыка, красивая и мелодичная! Ничего общего с громыханьем и вкрадчивым скрежетом силонокулла!.. Но сейчас Ширли не хотелось вспоминать о новомодных изысках струи, которыми решили угостить кайфующих лулианичей её братья и их приятели. Она с наслаждением купалась в мелодиях, то весёлых и зажигательных, то грустных и напевных, которые неожиданно подействовали на неё, как освежающий душ.

Она ещё не знала, что, не спеша, идёт навстречу знакомству, что перевернёт весь её мир, всю её жизнь…

***

Там, где трава переходила в мягкий песок пляжа, под развесистой старой маслиной на стоящих рядышком пенёчках сидели удивительно похожие друг на друга (больше, чем Галь и Гай, подумала Ширли) уже упомянутые близнецы и наигрывали весёлую хасидскую песню. Один из них лихо, задорно наигрывал на старенькой гитаре, непостижимым образом успевая отбивать одной ладонью ритм на её корпусе. Второй время от времени отставлял гитару и прикладывал к губам флейту. И тогда над Лужайкой неслись её звуки, красиво переплетающиеся с задорными аккордами гитары и звонким голосом брата. Рядышком прямо на тёплый песок уселись обе их сестры, с восторженными улыбками уставились на братьев, задорно, ритмично хлопая ладошками.

Ширли остановилась неподалёку и принялась внимательно разглядывать эту заинтересовавшую её живописную группу. У всех четверых – огромные глаза и густые кудрявые волосы. Мальчишки-близнецы со смешливыми глазами-виноградинами каре-зеленоватого цвета и забавными пухлыми щёчками с ямочками, в глубоких красивых вязаных кипах фиолетовых тонов с затейливым узором. У старшей девочки ("Неужели тройняшки?" – подумала Ширли), такое же круглое лицо, такие же пухлые щёчки с ямочками и такие же огромные каре-зеленоватые, выразительные, блестящие глаза, опушённые густыми длинными ресницами. Красиво отливающие медью, темнорыжие пышные волосы заплетены в толстую длинную косу, переброшенную на грудь. Она нежно приобнимала за плечи младшую, худенькую девочку лет 7-8. Малышка отличалась от старших тонкими и нежными чертами овального, худенького лица, светло-русыми волосами, немного серьёзными для такой малышки, и в то же время живыми, тёмными, похожими на крупные маслины, глазами, опушёнными такими же, как у сестры, длинными густыми ресницами. У Ширли мелькнуло смутное воспоминание, что обеих девочек она как-то уже видела несколько лет назад: они с мамой зашли в кондитерскую "Шоко-Мамтоко" в Парке между Лужайками "Рикудей Ам" и "Цлилей Рина" и подсели к ним за столик.

Тогда она с удивлением обнаружила, что их мамы с детства знают друг друга. В тот вечер Ширли почему-то заупрямилась, не захотела знакомиться с дочкой маминой знакомой, обладательницей выразительных, блестящих каре-зеленоватых огромных глаз и толстой красивой косы, только робко, исподлобья поглядывала на неё.