Отцы Ели Кислый Виноград. Первый лабиринт

— Кто бы этими боссами ни оказались. Даже… жуткий психопат Арпадофель, или — ещё того не легче! — его прилипалка Тим Пительман. Ясное дело, после того, что Тим подгромыхивал, Зяме только и остаётся убеждать всех не спорить с боссами!..» — «А они, конечно же, лучше нас знают, что для нас хорошо! — иронически процедил Ирми. — Но он в чём-то прав: открыто спорить с ними бесполезно и небезопасно — уж поверьте моему чутью!.. И с Зямой тоже…» Максим подхватил с мрачной и иронической миной: «Как пел мой любимый бард, «жираф большой — ему видней»! А если факты говорят об обратном, тем хуже для фактов!». — «Если он из Австралии, то, наверно, из породы страусов эму!» — с неожиданной яростью процедил Ирми.

Было видно, что его сильно задела выходка Зямы.

Бенци посмотрел на часы и сказал: «Пора молиться Минху. Ноам, собирай всех, зови наших мальчиков. А после Минхи и домой. Вот что, мальчики. О вашем руллокате мы ещё поговорим в самое ближайшее время. Если дойдёт до патентования, то могут возникнуть проблемы, о которых вы и понятия не имеете. Но ждать тем более не имеет смысла. Самое главное — застолбить за собой идею, остальное приложится.

Готовьте материал. Всегда ведь может найтись кто-то, кто подхватит идею и присвоит себе. А если у этого кого-то имеются хорошие знакомые, к примеру, ещё из армии, или наверху, то… Сами понимаете… Что, если Зяма нас подслушал! Он же работает на Пительмана, известного, виртуознейшего ворюги идей. Никто не понимает, как он это делает, придраться не к чему, всё как бы чисто… Одна надежда, что Зяма не понял, о чём мы с вами говорили…» — «Кстати, Бенци, наверно, в Неве-Меирии… мы таки могли бы открыть маленький заводик по изготовлению руллокатов, — вставая, сказал Ирми. — Мой daddy мог бы этим заняться, он просто мечтает открыть в Арцене какой-нибудь свой бизнес. Но не в Эрании!» — «Наверно, в чём-то ты прав: в Неве-Меирии, растущем посёлке, найдётся место, и там будет легче всё это устроить… Желательно, если бы они готовый бизнес привезли из Америки, а здесь открыть как бы филиал». — «Потом обсудим. Ну, пошли…» Бенци Дорон подошёл к девочкам, более внимательно поглядел на Ширли и проговорил с улыбкой: «Ну, что, дочка Моти Блоха, нравится тебе у нас?» — «О-о-о!!!» — робко и восторженно выдохнула Ширли. Бенци добавил: «Ты и вправду очень похожа на отца, тебе этого не говорили?» — «Говорили, всё время говорят», — смущённо потупив глаза, пролепетала Ширли.

Бенци обернулся к близнецам: «Мальчики, извинитесь перед девочками и пойдём молиться Минху,» — и вместе с сыновьями последовал за Ирми с Максимом. Они направились на пустынный пляж, и туда же стекались мужчины и мальчики-подростки со всего правого склона Лужайки.

* * *

Девочки, не спеша, катили на коркинетах по тропке, огибающей пляж, где собрались мужчины на молитву. Ширли восторженно тараторила: «Мне уж-ж-жасно понравился руллокат! Как бы я хотела такой! В конце концов, я думаю, на нём не сложнее, чем на коркинете…» Ренана вскинула голову: «Наш Ноам и его друзья — у-ух, способные! А фантазии у всех троих!.. У-у-у!!!.. Наш Ноам в папу пошёл: учителя говорят, что он талант и в Торе… и в компьютерах тоже… и в технике! Ну, мама же сказала: золотые руки! Папа хотел бы его пристроить выполнять некоторые маленькие работы у них в «Лулиании», был бы приработок. Но боссы не разрешают, говорят, что у них все работы строго секретные. А что такого секретного на фирме, где делают обучающие и развивающие компьютерные игры?.. Да ещё и этот странный визгун-коротышка у них появился…» Ренана, конечно же, имела в виду Арпадофеля, голос и вид которого с самого первого момента произвёл на неё неприятное и удручающее впечатление.

Ширли подумала: «Интересно! Они и не думают кому-то что-то навязывать, а просто живут своей обычной жизнью. И чего это Офелия Тишкер какие-то несусветные гадости о них пишет?.. И ведь читают же её статьи — и верят!.. Да и братья пристрастились!..» Она начала рассказывать о своих братьях-близнецах, к которым, несмотря на их попытки навязать ей свои вкусы и интересы, из-за чего не прекращались между ними споры и ссоры, была очень привязана: «Наши Галь и Гай, кроме своего каратэ, раньше любили ещё играть в теннис и в компьютерные игры; у нас их много. Но сейчас они и теннис, и тетрис забросили, потому что более всего полюбили «Звёздных силоноидов», этот… силуфо-куль. А вот каратэ не бросают, говорят, это им более всего необходимо для жизни…» Увидев, как нахмурилась Ренана, Ширли, помолчала, затем продолжила: «А я терпеть не могу этот их силуфо-куль!

Братья надо мною смеются, пытаются воспитывать, говорят, что я маленькая, глупенькая, ничего не понимаю в современной музыке!..» — на лицо Ширли набежало лёгкое облачко, голос зазвенел, и она отвернулась.

Вернулись мужчины с мальчиками и окликнули девочек. Ренана, махнув рукой Ширли, повернула в сторону погасшего мангала Доронов. Они увидели, что все вещи собраны, и только тихо звучат мелодии хасидского рока из магнитофонов.