Отцы Ели Кислый Виноград. Третий Лабиринт

ОФЕЛЬ-ШОУ началось под традиционную заставку: уже упомянутый бешеный калейдоскоп лиц участников шоу под оглушительный грохот десятка «стиральных досок ихних бабушек». По ним изо всех сил лупили показанные крупным планом длиннопалые лапы экзальтированных «Шавшеветов».

Грохот постепенно стих, и сквозь него прорезалось чёткое скандирование самых хлёстких цитат из статей Офелии, клеймивших главаря банды антистримеров, который — «ну, что бы вы думали!!!» — эту фразу они прокричали трижды, меняя интонацию и застыв в беге на месте, — совершил целую серию преступлений, угрожавших срывом Большого! Музыкального! Турнира! «Он чуть не вывел из строя наши войтероматы!!!

Нашу уги-шот-ри-и-и-и-ю-у-у-у!!! Наш АШЛАЙ! Наш любимый АШЛАЙ, мы тебя не забудем!!! Не забудем!!!» Наплыв его портрета в широченной чёрной рамке, снова мелькание длинных рук и ног «Шавшеветов»… И так — несколько раз… Когда начало казаться, что эта «живая шарманка» заведена на бесконечно-длительное время, они вдруг оборвали гневный вопль на высоком и громком звуке. И… растворились в быстро темнеющем и густеющем жёлтом тумане, за которым ненавязчиво проглядывало чуть грустное лицо покойного рош-ирия Эрании. «Шавшеветы» унеслись куда-то в желтоватом вихре, грохот сошёл на нет, и на экране высветилась студия Офелии с обилием колышущихся драпировок всех оттенков болотной радуги.

Офелия Тишкер восседала в центре на унитазо-кресле ярчайшего оттенка отливающих старым золотом зыбучих трясин. Над её головой висел портрет Ашлая Рошкатанкера, только чёрная рамка была чуть уже и не столь вычурна.

Звезда эранийских СМИ изменила причёску: длинные прямые волосы неопределённого цвета искусно взлохмачены и рассыпаны по плечам, как это нынче принято у молоденьких, раскованных далетарочек. К её традиционному мини цвета зыбучих трясин публика давно привыкла, классическая фигура популярной ведущей тоже не вызывала былого ажиотажа (сыграл свою роль слишком зрелый возраст обладательницы почти идеальных форм). Круглые коленки, как всегда, на переднем плане.

Камера лениво панорамировала по студии. Вот появилась картинка: слева в обычном студийном кресле Зяма Ликуктус украдкой озирался по сторонам, слегка кося глазами. Он очень хотел, чтобы все знали: он — первый помощник самого Тима Пительмана.

Камера передвинулась вправо, и прямо напротив Зямы на низеньком стульчике оказался… исчезнувший во время Турнира за широкими спинами дубонов и штилей Бенци Дорон. Он очень осунулся, похудел, некогда круглые щёки с ямочками обвисли унылыми складками, но борода, как прежде, аккуратно причёсана, из-под глубокой кипы темно-фиолетового оттенка по бокам и немного спереди выплёскивается поредевшая и сильно тронутая серебром медно-рыжая шевелюра.

* * *

Сцену, которая разыгрывалась на экране, впору было бы назвать фантасмагорической комедией, если бы её участником не сделали уважаемого человека, известного почти всей Эрании, арестованного во время Турнира на глазах не только его детей и ближайших друзей, но и всего сектора. И вот теперь, судя по всему, его вытащили на публичный ТВ-суд.

Офелия завела с Зямой нудный диалог, который «для оживляжа» перемежала музыкальными номерами: то шумным и ярким выступлением своей подшефной группы «Шавшевет», то жутковато-чинными аранжировками в исполнении «квартета одной гребёнки», он же группа «Петек Лаван». Казалось, это Зяму «давали» в паузах. Монотонным голосом, как по заученному, он вещал, как пришёл к выводу: самое важное в наше динамичное, стремительно меняющееся время — это «открытость всему новому и прогрессивному, космической динамике и мощи». При этом он с искательной улыбкой шнырял глазами от Офелии до объектива и обратно.

«Уж если власти и руководители сочли, что самым новым и прогрессивным в наше непростое время является космическая мощь силонокулла применительно ко всем видам искусства и культуры, то почему бы не открыть прогрессу свои сердца и умы, несколько как бы заплесневевшие в устарелых и скучных традициях!» — «Ну, и?..» — обворожительно улыбнулась Офелия.

«Я, например, решил начать с того, что сбрил неопрятную бороду, которая меня отнюдь не украшала, которую трудно поддерживать в порядке, дабы вид соответствовал бы нормам современной эстетики и гигиены. Короче, привёл своё лицо к новым, современным стандартам. Ранее, по совету адона Пительмана, я стал посещать концерты элитарных музыкальных коллективов в «Цедефошрии» — я имею в виду существовавший до Великой реконструкции концертный комплекс».