Отцы Ели Кислый Виноград. Второй Лабиринт

— «Да, в этом ты прав…» — «И Ширли неплохо оторваться от её религиозных друзей… прости, пожалуйста… Я ничего не имею против Бенци, он отличный парень, всегда был мне хорошим другом, у него прекрасная семья, но… Понимаешь… Сейчас такое вот общение может стать опасным… А она девочка тихая, но упрямая… — Рути привычно молча кивала. — Я надеюсь, там мы её отдадим в какую-нибудь хорошую художественную школу, перспективы появятся… Здесь… ты же знаешь, какую художественную студию открыл модный штукарь Дов Бар-Зеэвув в Эрании-Алеф-Цафон…

Я бы не хотел, чтобы Ширли оказалась в той компании… А в Австралии… И…

Может, она забудет Доронов…» — «И в этом ты прав!.. — привычно закивала Рути в знак согласия, но тут же добавила: — Но я бы не хотела насовсем там оставаться…» — «Об этом пока речи не идёт…» Близнецы Блох приняли с восторгом отъезд в Австралию: как же, цивилизованная страна современной западной культуры! Вот там-то уж они покажут своей сестрице, чем живёт в культурном отношении всё прогрессивное человечество! Отцу даже пришлось в самолёте усадить Рути с дочкой как можно дальше от мальчишек, чтобы во время полёта они не насмехались над девочкой, не доводили её до слёз.

Австралийский отпуск

Семейство Блох отдыхало в Австралии. Моти с Рути и верили, и не верили, что пройдёт немногим более полугода, и они вернутся домой. Близнецы никак не могли остановиться на чём-то одном. Неделю или две они страдали от ностальгии и хотели вернуться домой, в привычную обстановку, к друзьям силоноидам-далетариям, к старшему другу Тимми Пительману. После чего, попривыкнув, они изъявляли страстное желание жить в такой прогрессивной и современной, а главное — красивой стране. Через три месяца всё повторялось сначала с той или иной периодичностью.

В отличие от братьев Ширли знала точно: как бы хороша ни была Австралия, её место — в Арцене, в Эрании на берегу моря, или в Меирии, там, где её друзья Дороны, там, где Ноам. В Парке, где на Лужайке «Цлилей Рина» звучат такие прекрасные мелодии. Она ещё не знала, что больше никогда не придётся ей побывать на Лужайке «Цлилей Рина», как и в знакомом и любимом с детства Парке.

В Австралии на всю семью свалилось столько необычных и интересных впечатлений, что Моти удалось на некоторое время выкинуть из головы опутавший его и всю семью каскад фантасмагорий, связанных с угишотрией. Только иногда острой болью отзывались воспоминания о том, как ловко и элегантно Мезимотес оттеснил его от фактического руководства почти доведенной до логического конца темой, заткнув действительно громадной премией и отпуском, именно сейчас совершенно не нужным ни ему, ни Рути. Рути до шабатона оставалось 2 года, и ей стоило огромных трудов перенести его. Детей пришлось забрать из школы до завершения учебного года. А впрочем, может, это и к лучшему, думал про себя Моти.

Общение с родными оказалось для Моти душевным бальзамом. Приторный увалень Пительман и стреляющий косым глазом Арпадофель понемногу стирались из памяти.

Моти ничего не рассказывал родителям, справедливо полагая, что они, став настоящими австралийцами, навряд ли способны понять его проблемы. Между ним и родителями, особенно строгим, вечно погруженным в бизнес отцом, никогда не было особой душевной близости. Время и огромные расстояния, разделившие их, тем более пониманию не способствовали. Слишком давно Блохи уехали из Эрании, отошли от непростой жизни и проблем Арцены, где за это время произошли большие изменения — до такой степени, что не всегда даже эранийцы, никогда не покидавшие Арцену, были способны понять их и постичь.

Галь и Гай с самого начала окунулись в музыкальную жизнь, заинтересовавшись бытом, нравами и привычками австралийской богемы, которую они считали властителями дум и местным аналогом элитариев Эрании. На самом деле только самая крутая астралийская богема до сих пор фанатела от силонокулла. Основная же масса австралийской интеллигенции относилась к этой угасающей музыкальной моде, мягко говоря, гораздо спокойней, отдавая предпочтение прочим течениям и стилям. К сожалению, прав оказался Тимми, когда поведал ребятам, что силонокулл в передовых странах Запада мало-помалу начинает приедаться, снова уступая место традиционным течениям в музыке. Откуда приезжим провинциалам было знать, что тех, кого они приняли за крутую австралийскую богему, большинство австралийцев, в том числе и родные отца, воспринимали в качестве местных чудаков, некое более-менее безобидное отклонение от нормы.

Чтобы не очень шокировать своих австралийских родных, и боясь, что им не разрешат общаться с двоюродными братьями, сыновьями папиного младшего брата Эреза, близнецы почти прекратили свои нескончаемые рассказы про «Цедефошрию» в эранийском Парке и про своё увлечение силонокуллом, про создание ими в гимназии «Клуба юных силоноидов». Ещё они всерьёз опасались проговориться и выдать тайну фелиофона Тимми Пительмана.