Оtцы и деtи

Женькина мать стояла у подъезда, вытянув руки по швам, словно ждала не сына, а высокое начальство. Увидев дорогую сверкающую иномарку, Арина Власьевна поначалу растерялась, а потом разревелась и кинулась вылезающему из салона Женьке на шею.

– Ну, мама… Не надо… – растерянно говорил тот, гладя ее по спине и плечам.

Аркадий переминался с ноги на ногу возле машины.

– Вот, значит, какой он, твой друг, – спохватилась Базарова и засуетилась: – Вы, ребята, в дом проходите.

От этого «ребята» веяло таким родным, что у Аркадия невольно в горле защемило. Он вспомнил свою мать, которая умерла, когда ему было десять. Непонятный, нелепый случай – сначала обычный бронхит, под Новый год, и как всегда: ладно, переживу, после праздников пойду в поликлинику. А после этих пресловутых праздников – двухсторонняя пневмония, две ночи в реанимации и отек легких. Мама сгорела за какие-то две недели. После этого Аркадий и решил стать врачом.

Он невольно вздохнул и вошел вслед за Женькой в полутемный подъезд. Квартира Базаровых была на первом этаже. Летом в жару здесь было хорошо: прохладно и тихо. Окна закрывали от жгучего солнца огромные разросшиеся тополя. Прихожая оказалась крохотной: не развернуться. Кухня тоже не впечатляла размерами, комнаты были проходными.

– Я уж и не знаю, где вас разместить-то? – переживала Арина Власьевна.

Отец Базарова смущенно молчал. Увидев их, он нервно закурил, видно было, что Василий Иванович еле сдерживает эмоции. Сын приехал! Но, как мужчина, Базаров-старший должен был держаться.

Стол уже накрыли в большой комнате.

– Когда только успела, мама? – улыбнулся Женька. – Да-а… Тесновато у нас после ваших-то Кирсановских хором? – подмигнул он Аркадию.

Тот смущенно улыбнулся. С такой бедностью ему сталкиваться еще не приходилось. Мебель была допотопная, советских еще времен. На стене висел ковер, видимо, семейная реликвия. В серванте стояли семейные фотографии и много Женькиных. Женька-младенец, Женька в садике, на утреннике, в коротких штанишках и белой рубашечке, на голове – маска волка, Женька за партой, Женька с кубком в руках и, наконец, Женька на выпускном, с дипломом. Потом Базаров, который до смерти не любил фотографироваться, на это дело забил. Его взрослых фото в серванте не было.

– Идиотизм, – хмыкнул он, поймав взгляд Аркадия, и, подойдя к серванту, перевернул фото в штанишках и белой рубашечке, так, что взору открылась надпись на обороте: – «Женечка на утреннике в старшей группе д. с. в роли волка из спектакля «Три поросенка».

Аркадий иронично вскинул брови. Базаров ткнул его кулаком в бок и прошипел:

– Кому расскажешь – убью!

– Садитесь за стол, голодные небось, – пригласила Арина Власьевна.

Сначала всем налили по тарелке щей. Аркадий ел их с удовольствием. Его даже забавляло, что не надо соблюдать никакой этикет, просто расслабиться, и все. Когда он потянулся к бутылке вина, Женька перехватил его руку и сказал:

– А сделаем-ка мы вот что… Мать, на даче есть кто?

– Да кому ж там быть, Женечка? Мы с отцом к вечеру собирались, огород полить надо.

– Огород мы сами польем. Как, Аркадий Николаевич? Такая вещь, как лейка, вам, надеюсь, знакома?

– А как же, Евгений Васильевич! А далеко ли колодец?

– Путь прогресса и просвещения привел нас к тому, что мы пробурили скважину. Так что вам, Аркадий Николаевич, не придется ходить за водой, вам придется ее качать.

– Гм-м-м… Качать… – Аркадий притворно наморщил лоб. – Задача технически сложная, но, полагаю, я справлюсь.

Арина Власьевна, подперев кулаком голову, с улыбкой наблюдала, как парни дурачатся. Василий Иванович покачал головой и налил себе водки.

– Ну, мать, раз нам с тобой на дачу не надо, я выпью… – и он, крякнув, опрокинул рюмочку беленькой.

– Посидите еще, – попросила Базарова, видя, что гости в квартире задерживаться не собираются.

– Ты, мать, нам лучше поесть собери, – ласково сказал Женька. – И белье постельное. Ты извини, что мы дома ночевать не будем. Не хочется вас стеснять.

– Вы люди молодые, вам простор нужен, – понимающе улыбнулась Арина Власьевна. – Поглядела на тебя – и довольно. Только ты знай: мы с отцом завтра утром приедем.

– Куда деваться? – притворно вздохнул Женька.

…– Ну все, поехали! – с облегчением сказал он, захлопнув дверцу. – Ты не думай, я их люблю. Но уж очень мы разные. Я иногда даже думаю, что я подкидыш.

– Ерунды не говори, – рассердился Аркадий. – Ты очень похож на своего отца.