Оtцы и деtи

– Приезжайте еще! – шатаясь, сказал вышедший на крыльцо Ситников. Вниз он не спустился, боясь, что упадет со ступенек.

Стоящая за его плечом Дуся торопливо давила обкусанным ногтем на панель айфона.

VI

Едва они отъехали от дома, у Аркадия зазвонил телефон.

– Да, папа, – коротко вздохнул он, ответив на вызов. – Что значит, где мы шатаемся? Мы едем! Тут про… – он хотел, было выдать типичную московскую отмазку «тут пробки», но Женька толкнул его в бок и покрутил пальцем у виска: ты что, идиот? – Продуктовый магазин хороший, – выкрутился Аркадий. – Вот мы и зависли. Да, подъезжаем. Ну, почти.

Он положил телефон в карман рубашки и взамен достал оттуда пачку жевательной резинки. Закинув в рот две подушечки, протянул ее Женьке. Тот молча засунул жвачку в рот.

– Достал, – пожаловался Аркадий. – Пять пропущенных вызовов! Словно я маленький!

– Переживает паноптикум, – усмехнулся Женька. – Небось невеста уже заждалась? – Он подмигнул Аркадию.

– Я тебя прошу, Базаров: веди себя прилично, – сказал тот.

– То есть посуду не бить, девок за титьки не щипать?

– Я знаю: ты можешь, когда хочешь.

– А что мне за это будет?

– По возвращении домой я исполню любое твое желание.

– Домой – это домой? В смысле, в Москву? Долго ждать, – зевнул Женька.

– Домой – это на дачу.

– Тогда ладно. Уговорил.

– Кажись, приехали. Если память мне не изменяет, это и есть загородный дом Матвея Ильича Калязина. – Аркадий притормозил.

– Даже если бы память тебе изменила, мы бы все равно не ошиблись адресом. Мимо этого дома проехать сложно.

Женька скептически оглядел здоровенный кирпичный особняк, крыша которого возвышалась над глухим, почти в два человеческих роста забором.

– Любит народ наша власть, сразу видно, – вздохнул Базаров. – Переживает: как бы простые смертные не увидели трудовую бедность народных слуг.

– Хватит острить, – нахмурился Аркадий. – Или я подумаю, что ты не умеешь пить.

– Кто? Я? Это мы еще посмотрим, кто не умеет!

Аркадий вылез из машины и направился к узкой калитке, возле которой висел домофон.

– Аркадий Кирсанов, – сказал он в динамик, и створки глухих железных ворот тут же поехали в стороны.

Аркадий уселся обратно за руль, и «Инфинити» торжественно въехал на участок. Он оказался довольно большим, к дому вела аллея из аккуратно подстриженных туй. Лето выдалось жарким, поэтому некоторые засыхали. Будто по аллее прошелся хулиганистый пацан с коробкой спичек, зажигая их и тыкая наугад в густую зелень.

Матвей Ильич встречал их лично. Выкатился на крыльцо и расплылся в широкой улыбке. Ни дать ни взять, владелец пивнушки, к которому пришли любимые клиенты. Вид у Калязина был, прямо скажем, непрезентабельный.

– Сразу видно, что родственники вы дальние, – пробормотал в спину Аркадию Базаров. – Надеюсь, Леночка не в папку пошла.

– Заткнись, – сказал Аркадий еле слышно, не оборачиваясь.

– Ну, вот и гости дорогие! Ай, Аркаша, как вырос! Да возмужал! Дай-ка я тебе обниму! – пропел Матвей Ильич и раскрыл Кирсанову-младшему свои объятия. – А друг твой чем занимается? – спросил он, отстранившись. Взгляд у будущего мэра стал суровым. Белесые брови сошлись домиком: нуте-с, нуте-с? И кто к нам пришел?

– Евгений Базаров будущий нейрохирург, – представил Аркадий. – Его взял к себе в интернатуру известный профессор, светило медицинской науки. Евгений очень талантлив, Матвей Ильич.

– Это дело, – одобрительно сказал Калязин. – Милости прошу в дом. Жена с дочкой заждались. И стол уже накрыт.

– Я только коробку из машины возьму. Папины подарки, – задержался было на крыльце Аркадий.

– Не суетись, – величественно придержал его за плечо Калязин. И крикнул: – Вася! Коробку из машины прими!

Откуда-то появился Вася, судя по комплекции, то ли телохранитель, то ли вышибала.

– Там еще сверток на заднем сиденье. С папиной книгой, – сказал Аркадий. Коньяк он предварительно положил в посылку.

– И книжку захвати, – велел Васе Матвей Ильич. – Ну, к столу, – он слегка подтолкнул Аркадия в спину.

– «Нейро»-то зачем? – еле слышно спросил у того Женька.

– Не лезь. Я знаю, что делаю.

Женщины Калязины сидели на диванчике, на просторной и светлой веранде. При виде гостей мать и дочь дружно вскочили. Младшая засмущалась. Если Дуся Кукшина была страшненькая, то Леночка Калязина просто никакая. Не худая и не толстая, лицо без косметики, блеклое и простенькое, светлые волосы собраны в хвост, руки очень белые, с аккуратным, неброским маникюром. Сразу было видно, что Леночка не стоит у плиты и посуду не моет. Еще по ее виду смело можно было сказать, что она круглая отличница. Хорошая, послушная девочка, которая честно отрабатывает фамилию Калязина. Отрабатывает в институте и в разных кружках, все остальное за нее делает прислуга. Леночке можно было дать лет семнадцать, хотя на самом деле на днях исполнялся двадцать один год.

– Вот, Леночка, узнаешь? – Матвей Ильич по-родственному хлопнул Аркадия по плечу. – А ведь когда-то играли вместе!