Отцы-командиры. Часть 1

Незаметно пролетел месяц. Заместитель главбуха составил платежную ведомость на зарплату конторских служащих. Последней стояла моя фамилия. С выплатой зарплаты в то время было примерно такое же положение, как ныне в нашей державе с выплатой зарплаты работникам госбюджетной сферы. Задержки бывали по несколько месяцев. Выплачивали небольшими авансами на хлеб. Мою первую получку начислили полностью. Я предполагал, что должен был угостить своих сослуживцев с первой получки, но они решили сделать это с последующей, а в тот раз все мы зашли после работы в сельмаг и купили мне по росту костюм, стоимость которого была ровно 75 рублей. Впервые я чувствовал на своей шее прикосновение суконного  воротника. Выходил я из магазина самым счастливым во всем районе. На родителей и сестер это тоже произвело впечатление. На следующий день, идя на работу, я услышал позади себя подавленное сожаление одной женщины, видимо, из станицы Исправной, которая произнесла такие слова: «Вот как нарядно одет мальчишка. Мне бы купить хоть один такой костюм на троих, чтобы было в чем сфотографировать по очереди на память». А был этот костюмчик весьма прост и дешев, по типу школьной формы, введенной в послевоенные годы, только не серого, а синего цвета. Осталась память о нем на одном из групповых снимков год спустя. А я не застегивался на две верхние пуговицы и купил даже галстук. И это при проживании в самой настоящей землянке. Лет пять тому назад я прочитал очерк известной белорусской журналистки Светланы Алексиевич, который был озаглавлен «У нас сознание людей, выросших в землянке». Ей это чувство было понятным, так как у большинства белорусских семей землянка была связана с понятием «жилье» в послевоенные годы.

Наступала осень, предвестница годового отчета, который должна была готовить бухгалтерия. На эти осенние месяцы разрешалось выплачивать полуторный оклад за вечернее дополнительное время работы. Засиживались мы обычно до полуночи. Я, как и все остальные, под конец «клевал носом». В таком положении в вечерние часы однажды и застал нас на работе совершенно незнакомый человек. Он спросил меня: «Мальчик, а ты что здесь делаешь в такой поздний час?» Пришлось назвать свои обязанности. Он скомандовал мне идти домой, а главбуху учинил разнос за незнание кодекса о труде учеников при подобных учреждениях. Выяснилось, что мой рабочий день должен быть продолжительностью не более шести часов, а о сверхурочных заработках и речи не могло быть. Оказалось, что это был инспектор охраны труда краевого земельного управления. Главбух получил выговор в приказе, а я молчаливый упрек взглядом моего начальника. Он перестал посылать меня за папиросами, покупая их в магазине по пути следования, перестал давать задания, и я пенял, что пора писать заявление «по собственному желанию», что я и сделал по совету отца. Конечно, эта работа была мне не по душе, да меня и не учили ничему.