Отцы-командиры Часть 2

Но ведь она идиотская в своей основе. А гул самого двигателя летчика не отвлекал? А почему этот треск не отвлекал летчиков бомбардировочной и разведывательной авиации? Причем далее в своих воспоминаниях В. Ф. Голубев пишет, что, как только его назначили командиром эскадрильи, он сразу же приказшт установить на самолеты ранее снятые радиостанции и стал летать, командуя эскадрильей в бою и, главное, его эскадрилью стали наводить на немцев радары. И дело сразу же пошло. Интересно, что когда в 1943 году 4 ГВИАП менял И-16 на скоростные Ла-5, летчики с грустью прощались с «ишачком», который все наши историки считают устаревшим с 1941 года. Да, И-16 сильно уступал немецким истребителям в скорости, но сильно превосходил их в маневренности. И-16 не мог догнать «мессера», но достойно его встречал, когда «мессер» сам атаковал, а такое случалось очень часто, поскольку очень часто «ишачки» не за «мессерами» гонялись, а защищали наши наземные войска и флот, вынуждая этим немецких истребителей их атаковать. 12 марта 1942 года Голубев в одиночку на И -16 сбил в одном бою два атаковавших его «мессера» и не с пацанами в кабинах: оба сбитых им немецких аса отчитались к тому времени о 96 своих победах (в сумме). Оба предвоенных командующих ВВС РККА — Смушкевич и Рычагов, лишившие советскую авиацию радиосвязи, после начала войны были расстреляны. Надо сказать, что их вина, судя по всему, была непрощаема, поскольку предателя, предвоенного начальника Генштаба Мерецкова все же простили. Но дело не только в предателях, поскольку возникает вопрос: почему сотни командиров авиаполков не писали Сталину и не возмущались снятию с истребителей радиостанций? Ведь отсутствие связи на самолетах не давало им командовать своими полками в воздухе! У меня нет другого ответа: потому и не возмущались, что без радиостанций не могли командовать. Сидели себе на земле и посылали на смерть летчиков, пока еще было кого посылать, а собственная шкура была цела. Голубев не уделяет в своей книге этому вопросу никакого внимания, но то, как командовали до него и как командовал он — отличаются как день и ночь. Отбивая массированные налеты немцев, он всегда вылетал с полком и в воздухе командовал им: на месте боя указывал, какой эскадрилье или группе атаковать бомбардировщики, какой связать боем истребители прикрытия, какой набрать высоту и атаковать сверху и т. д. Вот такие летающие полковники, как он, Покрышкин, Кожедуб и, кстати, Василий Сталин, и обеспечили превосходство нашей авиации в воздухе над немцами.

Сейчас у нас много историков, которые исходят соплями от восхищения боевыми достижениями немецких асов, приписанных им министром пропаганды III рейха доктором Геббельсом. Взяли бы и прочли, что сам Геббельс думал об этих хартманнах и бакхорнах. Весной 1945 года немецкая промышленность стала массово выпускать реактивные истребители и стал вопрос о летчиках для них. 22 марта Геббельс записал в дневнике свой разговор на эту тему с Гитлером: «Я привожу фюреру несколько примеров, иллюстрирующих чрезмерное роскошество в военно-воздушных силах. Наши летчики-истребители совершенно избалованы этой роскошной жизнью. Они больше сидели в офицерских клубах, чем на учебных занятиях, и от этой хорошей жизни стали трусливыми и ни на что не годными. Фюрер высказывает предположение, что летчики нашей бомбардировочной авиации лучше подойдут для вождения новых реактивных самолетов, поскольку они больше соприкасались с врагом, нежели наши летчики-истребители».

Если подытожить эту тему, то значит ли это, что все кадровые офицеры исключительно трусливы? Нет, конечно. Даже те, кто пошел в армию не Родину защищать, а обеспечить себя хорошим доходом и пенсией, в ходе войны могут достаточно честно исполнить свой долг.

Вот, к примеру, уже цитированные мной воспоминания комбата 2 сд А. В. Невского. Этот довоенный главбух не стесняется где надо презрительно отозваться о конкретном кадровом офицерстве РККА. Однако, как я уже писал, храбрость командиров полков 2 сд (тоже кадровых офицеров) не ставится им под сомнение. Не ставится им под сомнение и личная храбрость комдива генерал-майора Лукьянова, покрывавшего труса начальника штаба дивизии (имени которого Невский «не смог вспомнить»). Кстати, Лукьянов был снят впоследствии с должности комдива именно из-за трусости своего начштаба. В командование 2 сд вступил полковник М. И. Перевозников. У А. В. Невского есть эпизод, когда комдив 2 сд полковник Перевозников лично оказался в ситуации, гораздо более тяжелой, чем комдив 38 сд полковник Короткое под Босовкой, но повел себя совершенно по-другому. Зимой 1945 года 2 сд наступала в пургу в Восточной Пруссии. Штаб дивизии, саперный батальон и часть батальона связи заночевали на одинокой мельнице в тылу 261 сп. А В. Невский вспоминает: