Отцы-командиры. Часть 2

Стоял яркий февральский день с хорошей видимостью. Я понимал, что это учебная тревога, и решил выводить на окраину своих людей во взводных колоннах, чтобы за селом развернуть в цепь. Спецподразделения равнялись по мне. Только мы вышли из села, как послышался залп вражеской артбатареи 105-мм орудий. Разрывы пришлись с недолетом примерно в 200 метров, я немедленно выбросил людей на рубеж разрывов, и второй залп оказался сзади нас. Комдив понял, что противник захватывает цель в «вилку», начал нам махать своей папахой — сигнал возвращения в исходное положение, — и был дан отбой зеленой ракетой. В моей команде разведчиков, благодаря моему маневрированию, потерь от немецкого обстрела тремя гаубичными залпами не было, а у химиков один был убит и один ранен. Хуже было в роте связи. По ним и огонь не велся, но их отход был беспорядочным. Один командир взвода получил кобуру, но пистолетов им не хватало, и вместо него он вложил в нее гранату «ф-1», кроме того, крючок-карабинчик предохранительного ремешка зацепил за кольцо чеки гранаты. Пробегая кустами терновника, он зацепился петлей ремешка за сук, чека выдернулась. Ему не следовало вытаскивать ее из кобуры, но он в страхе открыл кобуру, предохранительная скоба сработала, и граната взорвалась. Командир кабельного взвода погиб, один связист ранен. Хоронили всем штабом.

Ю. И. МУХИН. Дивизия держала оборону уже несколько месяцев, боевой опыт у нее был. Разве командир дивизии не знал, что для немецких артиллеристов целью являются группы в 3–5 человек? Чем он руководствовался, выводя немцам под обстрел на открытое место сотню солдат? О чем думал начальник штаба, ставя спецподразделениям полка такую идиотскую задачу?

Понятно, что пришедший из запаса связист мог раньше не видеть гранаты, не знать, как она устроена. Но куда смотрели начальники, кадровые офицеры, они что, не могли подсказать дураку, что он подготовил себе самоубийство? Даже для меня, штатского, это просто невероятно — в 1135-м полку что, за жизнь подчиненных никто не отвечал?

А теперь будет уместен рассказ Александра Захаровича о бое, в котором тупость уже не отлична от подлости, бое, в котором погиб очень близкий Лебединцеву боевой товарищ.

А. 3. ЛЕБЕДИНЦЕВ. Пролетарский женский праздник был ознаменован самой жиденькой артподготовкой, и наш первый батальон перешел в наступление на бумажную фабрику. Наши соседи слева, 1133-й и 1137-й стрелковые полки, прорывали оборону противника из района Матвеев курган, нанося удар в северо-западном направлении с целью разгрома противника в районе мелких населенных пунктов Шапошников и Демидов. Предполагалось, что после прорыва фронта частями нашей дивизии в прорыв будет введена бригада из моряков, списанных на берег из Черноморского флота. Весь день боев не приможно поверить, но получается именно так. Если немцы отбили атаки двух батальонов, которые были численностью не менее 250 человек каждый, то зачем посылать в атаку еще 20 человек? Другого ответа я не вижу: чтобы полковник мог доложить в дивизию, что у него больше нет сил атаковать немцев, что он уже свой последний резерв — роту истребителей танков — в атаку послал, но безуспешно. Иными словами, чтобы начальство от него отвязалось и не заставляло воевать, не заставляло его сидеть на командном пункте, куда ненароком может залететь немецкий снаряд. Посылая на смерть своих солдат, это кадровое офицерство спасало свои шкуры.

Ведь как иначе понять то, что командование дивизии не оказало никакой помощи морской пехоте? Тут ведь так: нужно было выдвинуть вперед на 3 км на занятую моряками высоту противотанковые орудия, а их без пехотного прикрытия не пошлешь. Значит, надо было посылать и свой третий батальон, а это уже выдвижение полка, то есть командиру полка, а может и дивизии, нужно было самим выдвигать вперед на 2–2,5 км на новый командный пункт, выходить из-за построенных укреплений в чистое поле, а там немцы, а ты тупой и воевать не умеешь, а полковником быть хочется, а если немцы в чистом поле тебя разобьют и пушки отберут, то тебя могут разжаловать и т. д. и т. п. Куда проще уничтожить с помощью немецких пулеметчиков и танков своих солдат и докладывать, что у тебя нет сил и поэтому сделать ты ничего не можешь.

На фоне этой подлой тупости приведу рассказ Александра Захаровича об осмысленности действий разведчиков во все тех же боях на Миусе. Напомню, что он вернулся из фронтового Дома отдыха, куда его направили за отличие в боях.